Лагерный пахан. Владимир Колычев

тоже отслужил… В смысле, откинулся.

      – Погоди, он же на пятилетку загремел.

      – Так это, амнистия была…

      – И где он сейчас?

      – Где, где, чучу себе нашел, у нее счас зависает… Это в Тесном переулке, третий дом справа. Там у них малина… Ты бы заглянул. Петруха говорил, что ты скоро дембельнуться должен…

      – Значит, помнит, если говорит, – польщенно хмыкнул Трофим.

      – Оп-ля! Краснучка рисует! – встрепенулся стоявший позади Лешки паренек.

      Тот мгновенно отреагировал на этот сигнал – присел на корточки. Его дружки поступили так же. Один Трофим остался стоять на ногах. О чем бы мог и пожалеть, будь у него мозгов поменьше… В подворотню входила, нет, вплывала расфуфыренная дева лет двадцати. Роскошные волосы яркого песочного цвета, красивые шальные глаза, развязная полуулыбка на пухлых удлиненных губках… Пуговички на ее тесной кофточке вот-вот, казалось, выскочат из петель под натиском крупных наливных яблок соблазнительного бюста, короткая джинсовая юбочка так туго облегала крепкие бедра, что трещала по швам. В туфлях на высоких каблуках она шла так легко и непринужденно, как будто под ногами не испещренный выбоинами асфальт, а гладкий паркет подиума…

      Диво дивное, чудо чудное. Трофим смотрел на нее широко раскрытыми глазами, но та как будто и не замечала его. Зато молодняк не обошла вниманием – язвительно глянула на пареньков, колко усмехнулась. Не останавливаясь, бросила через плечо:

      – Жорики-мажорики! Штаники сменить не забудьте!

      Нетрудно было понять, зачем пацаны присели на корточки. С такой юбчонкой, как у нее, снизу открывались захватывающие виды…

      Ничуть и никого не смущаясь, она пересекла двор и скрылась в дверях дальнего подъезда. И только тогда Трофим смог взять себя в руки.

      – Кто такая? Почему не знаю?

      – Не знаешь, – завистливо, как показалось ему, ухмыльнулся Лешка. – Узнаешь… Соседка твоя… Гаврилыч помер, так они в его комнату въехали…

      – Гаврилыч?!. – наморщился Трофим. – Что с ним?

      Он и не знал, что случилось с соседом по квартире. Мать писала редко, дружбаны все по тюрьмам – да и какое им дело до алкаша Гаврилыча, чтобы им интересоваться?.. Ему и самому, если честно, до фонаря. Особенно сейчас, когда шок на всю голову…

      – Так это, мути какой-то нализался, печень, говорят, развалилась… А она его родственница, что ли… Короче, с мужем к вам на хату подселилась…

      – С мужем?

      – А ты думал, холостая?

      – Ну, мужа и подвинуть можно, – усмехнулся Трофим.

      Что-что, а с женщинами у него все в ажуре. И до армии было, и на стройках с потаскухами забавлялись… Короче, не какой-то он там мальчик, чтобы в штанишки от вида женских прелестей напускать…

      – Подвинь, если сможешь, – пожал плечами Лешка.

      – А что, не смогу?

      – Я откуда знаю? Я ж не пробовал… Это, ты когда к Петрухе пойдешь?

      – К Петрухе?.. А, ну да… Пойду… Но сначала домой…

      Трофим и думать забыл о своем дружке.