…и дольше жизни длится… Книга вторая. Рита Харьковская

растерялась:

      – Но, Митенька, мы же хотели, как лучше.

      – Не надо «хотеть», мам, я уже взрослый мужчина, давай я сам буду решать, что для меня лучше.

      Надежда кивнула, соглашаясь с сыном. Полюбопытствовала:

      – А что ты про Лену сказал?

      – Когда?

      – Да вот только что.

      – Мам, я тебе потом все расскажу, – смутился Митя: – Ты, главное, выздоравливай побыстрее.

      Надежда улыбнулась:

      – Вот видишь, ты тоже обо мне заботишься, не хочешь расстраивать, мой «взрослый мужчина».

      Надежда побыла в больнице еще неделю после приезда Мити. Ей нормализовали содержание сахара в крови, но диагноз врачей был неутешительным: сахарный диабет первого типа, постоянные инъекции инсулина и строжайшая диета. И конечно, было бы очень желательно, чтобы рядом с нею жил кто-то из близких. Нет, ей вовсе не нужна сиделка, но и оставлять женщину одну, уходя в рейс на полгода – тоже крайне неразумно.

      ***

      Уже неделю тому Митя позвонил своему капитану и предупредил, что больше в рейс с ним не пойдет. Объяснил причину такого решения. Кэп, повздыхав немного, с Митей согласился и назначил ему встречу в Управлении Антарктики, чтобы подписать необходимые бумаги.

      Валера спрашивал у друга:

      – Ну и куда ты теперь?

      – Пока не знаю. Может в «тюлькин флот»? Работа на тех же рыбаках, только вахтовая: два дня в море – два дня дома. Да и суда базируются в получасе езды на трамвае от маминой квартиры.

      В управлении Мите объяснили, что в зимнее время весь «тюлькин флот» стоит на приколе. Если Митя хочет перейти на эти судёнышки, то ждать ему конца весны. А там видно будет. Будет место – возьмут, ну а нет – то пусть Митя не обижается.

      Митя не собирался ни на кого обижаться, но и ждать «у моря погоды» тоже не планировал. Он не представлял себе работы не в море, но, махнув рукой («да будь, что будет») – написал заявление на увольнение.

      Друзья дошли до Горсада, выбрали одну из пустующих в это время года скамеек, присели, достали сигареты. Закурили.

      – Эх, Митяй, жалко, что мама Надя расхворалась, – Валера глубоко затянулся: – Даже не представляю, как я теперь буду работать без тебя? Привык к тебе, чертяке, за три года. Хоть бери да и увольняйся следом.

       Валера, одним щелчком, отшвырнул докуренную до фильтра сигарету, которая угодила прямиком в урну.

      Митя молчал, не зная, что ответить другу. Он и сам не знал, где и как устроится, что уж говорить о том, чтобы что-то советовать Валере.

      Друзья продолжали все так же сидеть на скамейке. Словно слегка отвернувшись друг от друга. Словно погруженные каждый в свои мысли. Словно уже немного отдалившиеся.

      – Привет Валера! – незаметно подошедший мужчина хлопнул Валеру по плечу, пожал протянутую руку: – Что это вы тут расселись посреди зимы?

      – Да какая зима? – усмехнулся Валера.

      – Самая настоящая южная зима! Плюс три и зусманяка.

      Митя сразу узнал товарища Валеры, к которому они