Мне рассказала лилия долин…. Татьяна Ренсинк

тебе»…

      Михаил, – строго прозвучал голос отца, и они вышли из кареты.

      В считанный час Михаил был оставлен в корпусе, и получил место в одной из комнат, где уже было трое воспитанников, таких же, как и он, недавно прибывших…

      Что это у тебя в кулаке торчит? – сразу спросил один, гордо выпрямившись перед ним.

      Михаил и не заметил, что до сих пор держал в руке, сжатой в кулак от волнения, платочек. Он наспех спрятал его в карман и быстро оглядел своих сожителей.

      Платочек? Нюни распускаешь? – продолжал спрашивать первый, который всем своим видом показывал лидерство.

      Носик его был тоже немного вздернут, как и нрав, и в глазах светилась насмешка. Он постоянно откидывал мешающийся локон светлых волос и ждал ответа.

      Другие два соседа были пока тихими да на вид не особо примечательны: оба темноволосые и с карими глазами. Они были даже немного похожи, будто братья, но Михаил не решался пока этого утверждать.

      Запомни, – подошел к нему все тот же «задира» или «забияка», как себе его уже описал Михаил. – Будешь нюни распускать, будут бабой величать!

      Но ответить что на такое не получилось. К ним в комнату вошел старший кадет – учитель:

      Так, все, белье получили, форму тоже, – потер он ладони и кивнул Михаилу. – Новичок?

      Да, господин учитель, – ответил Михаил, выпрямившись в стойку смирно.

      Ооо, – протянул тот. – Похвально! Сила духа есть! По росту ты годишься в кавалергарды… Хмм, а как бы наш государь сказал, по силам тебя стоило бы определить в артиллерию!

      Готов служить России! – воскликнул гордо Михаил, на что послышалось хихиканье «задиры».

      Но тому пришлось под строгий взгляд учителя тут же утихомириться и выпрямиться.

      Что ж, – встал учитель ближе перед Михаилом. – А известно ли тебе, что такое кукунька?

      Нет, – чуть подумав, ответил тот.

      Хочется ли, чтобы я показал ее? – спросил учитель.

      Да, – кивнул уверенно Михаил.

      Тут учитель приставил первый сустав указательного пальца к голове Михаила и сильно ударил вторым суставом того же пальца:

      Вот кукунька, хороша ли?

      Да, господин учитель, благодарю, – гордо выпрямился Михаил, и тот закивал ему, понимая, что этот ученик крепок и вынесет все тяжелые годы учебы в корпусе:

      Молодец!

      С этим словом учитель ушел, и блондин сразу подскочил со своим лепетом:

      Каков ты, а! Не заплакал! А коль жаловаться на старших побежишь, вообще житья не будет! Но это я так, советую! Ты смотри, я уже тут многое знаю. Братья у меня в старших классах здесь, так я уж научен, меня не тронут, а тебе и пырье масло могут сделать, и волос-крикун!

      Это еще что? – наконец-то спросил его Михаил.

      Пырье масло, ну, проведут тебе средним пальцем с силою ото лба к затылку! Вот обида, – признался тот и, отступив со вновь хитрым взглядом, хихикнул. – А про волос не скажу. Чего я тебя буду посвящать, учись сам!

      Нужен ты больно, – махнул Михаил и отошел к своей кровати, на которой еще лежала только выданная ему форма…

      С