Сказки старой Эль. Елена Тальберг

быстро шла, почти бежала к деревьям, окружавшим чахлым кольцом ровную площадку. То, что солнце отражалось не от воды, Лара поняла почти сразу. Но что еще могло рождать такие яркие блики? Ответ ей дало маленькое зеркальце на груди. Гладкое, полированное, золотое. Вмещающееся в ладонь. Точное такое же, что и чешуйки, усыпающие камни вокруг площадки – золотые, медные, янтарные… Лара шла и собирала нагретые солнцем пластины, пока полные карманы не набрала. Что здесь произошло? Откуда столько?.. Она остановилась перед идеально круглым и очень широким колодцем. Превозмогая тяжесть и тревогу в груди, она шагнула к самому краю. Воздух там дрожал и звенел. И шумел, шумел размеренно, с перерывами – вздохами.

      Она опустилась на колени. И в тот же миг навстречу ей рванулись потоки воздуха и взгляд, отчаянно гневный взгляд золотых драконих глаз. Воздушной струёй её опрокинуло на спину, Лара успела увидеть, как что-то огромное, раскалённое, беспощадное пронеслось над ней, рванулось ввысь, покинув идеально круглый колодец, у края которого она замерла.

      Отец и Ара не успели еще спуститься, но видели, как улетает прочь крылатый ящер, как Лара, спасаясь от его жара, сжалась на земле.

      – Давно, очень давно не прилетал он сюда… Так давно, что деревья успели вырасти. На камнях.

      *

      В драконьих глазах вся юность и ветхость мира. Драконы не видят – зрят. Говорить не могут. Речи лишены. Их огненная суть все слова сжигает, всё в прах обращает.

      Мягко, больно, влажно Лара вела ладонями по камням. Они дошли до степного города отца. Но она всё не могла забыть. Она возвращалась. Каждую ночь. Шести часов – от полуночи до утра – едва хватало, чтобы дойти и вернуться. И Лара шла.

      То место опустело, остыло. Умерло всё. Погибли деревья, опалённые его дыханием. Сгинули птицы. Только звёзды светили ровно и молча. Лара садилась у кромки и смотрела на них. Она облазила всё камни и уступы, собрала чешую и спрятала. Ей было достаточно той, первой, которую отец принёс. Она всё думала, думала, тёрла ладонь о ладонь и думала: зачем? Зачем отец привёл их сюда? Знал он? Видел то, что она видела?..

      В степном городе они пробыли три дня. На четвёртое утро пошли обратно. Дошли быстро, то место обогнули, миновали. Вернувшись, Лара даже не обняв мать, бросилась в свой дом-шалаш, выстроенный на одном из гигантских буков. Этот дом ей построил друг – высокий скуластый Павле. Она взобралась по брускам, набитым на ствол и ветки, и рухнула спать – за все три бессонные ночи.

      – А где Ларка? – только и спросила мать, она не удивилась отсутствию дочери так же, как и не удивлялась ничему в своей жизни.

      – Спит, – коротко бросил Каземир.

      Ара улыбнулась. Отец прекрасно знал, что она не расскажет матери ничего, а мать ничего не спросит. А вот с Ларой попробует поговорить, когда понесёт ей ужин в шалаш.

      У бука мать встретила Павле. Он сидел в подножия дерева и неторопливо втирал масло в крышку небольшой шкатулки – подарок Ларке, не иначе. Мать вздохнула и присела рядом.

      – Здравствуй, Павле.

      Он поприветствовал как положено – кивком над сложенными на груди ладонями.

      – Все