Под одним солнцем. Рассказы, очерки и эссе. ПАВЕЛ ЧЕРКАШИН

поглядывает на маму, ожидая, как она отреагирует на словесную перепалку детей, и, успокаивая, говорит:

      – Послезавтра всё равно суббота. Тогда полностью и приберёмся.

      – Всё! Готово! – докладывает Юра и, пыхтя, зашнуровывает разношенные кроссовки.

      Братья выходят во двор. Негромко разговаривая, идут на северную окраину Мужей. Вышли специально попозже, чтобы людей на улице меньше было. Село-то наполовину зырянское. А зыряне – народ любопытный. Всё интересно им: и кто куда пошёл, и о чём соседи повздорили, и чья собака у их калитки ненароком уснула. Каждую мелочь приметят. Любого хоть завтра в разведчики записывай!

      Людей, и, правда, было не много. То ли день душный был, то ли телефильм интересный показывают. Вышли Шебалины на окраину. Впереди на длинном деревянном шесте полосатый «чулок» аэропорта неподвижно висит. Тихо. Сейчас вдоль взлётнопосадочной полосы до небольшого пляжа на берегу Югана, а там чуть влево и палатку ставить.

      Огненный шар солнца медленно заваливается к северу. В щедрой россыпи предзакатных лучей скрадываются очертания лесистого косогора, едва различима в золотистой дымке соседняя крохотная, в двенадцать домов, деревенька Ханты-Мужи. Воздух за день прогрелся, дышит ласкающим теплом и травными запахами, даже комаров ещё нет, прячутся в сырых низинах.

      Пока братья устанавливают палатку, разводят небольшой костерок и готовят в котелке немудрящую похлёбку из пакетного супа с тушёнкой – уже полночь. Солнце зависло над дальним тальниковым островом и упрямо не хочет садиться. Струит рассеянный свет на раздольный пойменный луг, оттеняет румянцем жидкое серебро витиеватых проток и реки.

      – Искупаемся, пока комаров нет, – предлагает Толя.

      – Давай, – охотно соглашается младший.

      Шебалины наперегонки сбрасывают всю одежду и вприпрыжку бегут к Югану.

      Статное, мужающее тело Толи первым взбуравливает спокойную гладь. Более осторожно, взохивая от неожиданной прохлады воды, заходит на глубину Юра. Братья неторопливо плывут на недалёкий противоположный берег. Хоть и не глубок Юган, но даже в жаркие дни вода прогревается лишь на метр, поэтому оба стараются держаться на поверхности, их голые тела почти не скрываются под водой.

      – Уф-ф, хорошо! – отдувается Толя, выбираясь на пологий илистый берег.

      – Ничего себе – хорошо! Дубак такой! В воде и то теплее.

      – Не беда, скоро обсохнем. Смотри-ка, кони.

      К Югану неторопливо брёл небольшой табун.

      – Наверно, на водопой, – предположил Юра.

      – Может быть. А может, на тот берег переплывут.

      Мимо братьев равнодушно, полностью в своих думах прошли первые четыре лошади. Остановились у кромки Югана, лениво оглянулись, вразнобой фыркнули и вошли в воду. Поплыли. Вслед за ними с таким же несложным обрядом последовали ещё три. Издалека их рыжая лоснящаяся от воды шерсть казалась медно-огненной, словно само солнце спряталось в шкуре на покатых боках.

      – Я испугался: думал, перевернут наш котелок, – признался младший.

      – Да нет. Что они, глупые,