Лавровый лист. Татьяна Бонч-Осмоловская

Звучало это довольно глупо, но на женщин действовало безошибочно: они начинали вздыхать, улыбаться, похлопывали ее по плечу, качали головой и старались побыстрее сменить тему разговора. На самом деле у Маши была интересная и разнообразная личная жизнь, хотя ни один из ее любовников не имел даже и половины очарований К., его ума и таланта. Качество, увы, приходилось замещать количеством. И опять-таки, когда у кого-то из мужчин возникало желание сделать отношения более близкими, а то и вообще съехаться и начать жить вместе, Маша указывала на то, что любит К. безнадежной безответной любовью и потому не может дать этому конкретному прекрасному мужчине то, чего он безусловно заслуживает. Аргумент был не очень весомым, ведь, как известно, мужчины всегда стремятся к тому, чего получить не могут. И далеко не один претендент уверял Машу, что если она даст ему шанс, то он сможет вытеснить К. из ее сердца. Однако она твердо стояла на своем и завершала на этом отношения с мужчиной уважительно, чаще всего продолжая их приятным и необязательным дружеским общением.

      И вот однажды весной, как раз когда из плотных почек только стали вылезать тоненькие острия новеньких зеленых листочков, когда деревья казались окруженными нежной полупрозрачной дымкой, Маша пришла на день рождения к тем самым друзьям, которые когда-то познакомила ее с К. Все эти годы ей успешно удавалось избегать личной встречи с обожаемым объектом. Но тут она еще из прихожей услышала его громкий хорошо поставленный голос, и все внутри нее обмерло: К. тоже пришел в гости к их общим друзьям. За столом их посадили друг против друга. При ближайшем рассмотрении оказалось, что за это время предмет ее грез изрядно поизносился – волос у него стало гораздо меньше, а кожа на щеках имела нездоровый сероватый оттенок. Но самое страшное было не это – по взглядам, которые временами бросал на нее К., Маша поняла, что какой-то доброжелатель рассказал ему о ней и ее безответном чувстве и что К. питает явное намерение познакомиться с нею поближе. Маша сидела за столом, чувствовала, как прямо на глазах рушится продуманная до малейших деталей, устоявшаяся за многие годы и такая удобная система, и с горя немедленно выпивала все, что ей наливали гостеприимные хозяева. Она решила по возможности избегать контакта, за исключением общей застольной беседы, и уйти, как только это можно будет сделать, не обидев хозяев дома.

      Однако последнему плану помешала ее неумеренность в употреблении напитков. Встав из-за стола, Маша поняла, что с трудом стоит на ногах, и попросила у хозяйки разрешения немного посидеть в большом, заполненном книгами кабинете. Верхний свет она включать не стала, зажгла только настольную лампу, освещавшую небольшой диванчик в углу кабинета и столик, на котором лежала толстая увесистая книга. Маша пригляделась – это был мифологический словарь. Она присела в удобное кресло в самом темном углу комнаты и стала размышлять о том, как странно складываются обстоятельства. Ведь если бы она хотела быть рядом с К., у них наверняка ничего бы