Кайдзю-хоррор. Из России с ужасами. Олег Хасанов

указательного пальца.

      11.

      Расхристанный, без шапки, мальчик, бежал по проспекту Полярников. Он спотыкался и падал, но тут же вскакивал, яростно жестикулируя.

      – Сюда! Скорее! Пожалуйста! Вы такого никогда не видели! Все сюда!

      На губах мальчика играла полоумная ухмылка. Он пробежал мимо ЗАГСа, ДК и банка, и устремился в сторону Рыбозавода. Из магазина «Евросеть» высунулся привлечённый криками консультант. За мальчиком пронёсся на полной скорости вездеход.

      «Началось».

      Слово вспыхнуло в сознании Тимура неоновыми буквами, хотя он понятия не имел, что могло начаться. Заснеженная площадь, самолёт ЯК-76, афиша спектакля – всё казалось каким-то фальшивым, словно истлевший холст с намалёванным очагом. Сквозь дыры в холстине проступала реальность, и у Тимура стыло сердце под рёбрами.

      Проехал второй вездеход.

      Тимур запер музей и сбежал по обледеневшим ступенькам. Зазвонил телефон.

      – Ты уже слышал? – Марина Миронова захлёбывалась от эмоций.

      – Слышал? Про что?

      Из подъездов выбегали люди, на ходу застёгивали куртки и поправляли шапки. В трубке мама Марины возражала дочери, приглушённо требовала сидеть дома.

      – Встретимся у школы, – шепнула Марина, отключаясь.

      – Что происходит? – спросил Тимур запыхавшегося соседа.

      – Херня происходит, – сказал сосед. – Конец света.

      Тимур прикусил изнутри щеку. Обогнул вместе с остальными высотку. Здание было законсервировано, иначе его жильцы увидели бы первыми.

      На расчищенном тротуаре у школы собралось полсотни человек, и люди прибывали. Такие столпотворения в Койске случались лишь на праздники. Тимур подумал о стихийном митинге, предположил, что ворюгу Вересаева свергают. Но почему тогда не у администрации, а здесь?

      Тимура поразило безмолвие толпы. Словно, вливаясь в неё, взбудораженные люди теряли дар речи. Только собаки лаяли, и плакал младенец на руках молодой мамочки.

      Тимур засёк, приближаясь, одинаковые золотистые курточки одноклассниц, близняшек Акатьевых, узнал врачиху Сафронову, математичку Лидию Ивановну, слесаря по кличке Губка Боб. И все они – все пятьдесят или больше человек смотрели на возвышающийся за школой холм.

      Тимур посмотрел туда же.

      Первые несколько секунд мозг отказывался обрабатывать информацию. Это было слишком (гротескно) … Тимур не подобрал правильного слова. Слова исчезли, как полярники со станции. Он онемел.

      Это стояло на холме, среди заброшек. Величественное, жуткое. Незамеченное, но у всех на виду, как пресловутое письмо в детективе Эдгара По.

      Ему не было названия ни в одном современном языке, но долгане называли его эскё.

      В центре Койска, над Койском, стояло, не шевелясь, существо, высотой с девятиэтажный дом. Живое существо. Немыслимое.

      Крыши заброшенных зданий едва доставали до его пупка. У существа был пупок величиной с кратер, и Тимур