Кайдзю-хоррор. Из России с ужасами. Олег Хасанов

с парнем? С мужем?

      – Рёхэй – мой младший брат.

      – Как ваша фамилия?

      – Акаи.

      – Фуми, ваш брат или вы вместе… вы принимали запрещённые препараты? Что-то употребляли? Пили?

      – Нет. Мы были трезвыми.

      – Он съел ваш палец? – В горле запершило.

      – Он съел мой палец, – сказала Фуми.

      Выслушав перевод, капитан положил перед женщиной мобильник. Она лишь мельком взглянула на экран и отвернулась. Миронов сфотографировал исполина из окна машины. Руки в облаках, вертикальная пасть, окантованная складками…

      – До её приезда мы жили, как у Христа за пазухой. Она как-то связана с этим. Она знает, что это за херь?

      – Вы знаете, что на фото? – продублировал Латынин вопрос.

      – Да.

      Сафронова и Купчик переглянулись.

      – Оно живое? Настоящее?

      – Более чем.

      – Нам нужны ответы.

      Фуми взвесила на ладони стакан, всмотрелась в его грани.

      – Вы знаете, что такое «кайдзю»? Видели фильмы студии «Тохо»?

      Он покачал головой.

      – Кайдзю, в переводе с японского, означает «странный зверь». Есть целые жанры: кайдзю эйга, дайкайдзю. Фильмы про гигантских монстров. Мотра, Гамера, Радон, Годзилла.

      – Я знаю Годзиллу, – сказал Латынин.

      – Годзилла – это кайдзю. И это не выдумки.

      Латынин прошерстил память. Киношный Годзилла спал на дне Тихого океана, его пробудили испытания водородной бомбы. В чёрно-белом фильме с устаревшими спецэффектами он крушил игрушечную железную дорогу. Латынин кашлянул.

      – Я знаю, что вы думаете, – сказала Фуми. – Но это правда. Я посвятила жизнь изучению кайдзю. Засекреченные институты работают по всему миру. В США, Норвегии, Китае, в Канаде.

      Латынин перевёл на русский и не услышал от капитана наводящих вопросов. Он попросил продолжать.

      – Кайдзю появляются приблизительно раз в тридцать лет. Они приходят из ниоткуда и сеют разрушения и смерть. Сотни погибших, десятки сотен. В девяностом году кайдзю стёр с лица земли четыре деревни. Мне было десять, и я была там.

      – Я ничего об этом не слышал.

      Фуми улыбнулась мрачно.

      – Ещё бы. Японское правительство сделало всё, чтобы выдать трагедию за последствия цунами. В шестидесятом это было землетрясение, – она многозначительно закатила глаза. – И в тридцатом. Выживших очевидцев ставят перед выбором. Молчание за деньги или психушка. Мне предложили третий вариант. Работать на спецслужбы. Искать места, где кайдзю появится снова.

      – Что вы нашли? – спросила Сафронова, выслушав перевод.

      – Не много. Практически ничего о самих кайдзю. Мы догадываемся, что их порождает наша планета. Кто-то говорит, из-за экологии, кто-то – что таким способом Земля борется с перенаселением. Но три последних раза кайдзю выбирали Японию. Не Индию, Индонезию или Китай. И потом. – Фуми наклонилась к столу. – Они приходили всегда. Сколько существует человечество.

      – Мы бы