Избранный. Печать тайны. Бездна Миров. Валерий Атамашкин

неожиданно резко.

      – Я что, на допросе? Сейчас я твой покупатель, ты продавец. Ты всегда допрашиваешь своих покупателей?

      Хелс прикусил губу, но решил не отступать. Было бы глупо вот так просто растерять позиции.

      – Вообще-то всегда… Допрашиваю. И еще одно – для посетителей мы сегодня закрыты, для друзей нет.

      Фарел закивал. Поднял руку и потряс в воздухе указательным пальцем.

      – Хорошо. Вчера случился неприятный инцидент. Все! – выпалил он.

      – Какой, я думаю, нет смысла спрашивать? – спросил Хелс.

      Фарел промолчал.

      – Ладно, Фарел, воля твоя и проблема, конечно же, тоже, – он почувствовал, как у комиссара под столом затряслась нога. – Я бы рад тебе помочь, но, извини, не могу. Дело в том, что все бойцы разобраны. Все до едина.

      Реакция Фарела была неожиданной. То ли от его слов, то ли по неизвестной Хелсу причине, Фарел вскочил со стула, схватил пепельницу и запустил ей в открытую форточку.

      – Чертова птица! – Проорал он.

      За окном прямо в этот момент пролетала ворона.

      ГЛАВА 2

      ***

      Главная площадь столицы Эвереста от края до края заполнилась народом. Пестрели дорогими шелками расположенные вдоль домов стенды с уютными навесами, в которых еще с утра заняли свое место богачи, смело отдавшие по пять золотых за подобное удовольствие и комфорт. Играл духовой оркестр, а в центре площади на высоком помосте стояла сцена, на которой велись последние приготовления. Среди богачей можно было заметить лиц влиятельных и важных. Это были директора, купцы, почетные старцы, начальники и прочая знать, величавшаяся в простонародье «высшим светом». Выходцы из этих кругов занимали первые ряды во всех церемониях и представлениях, пытаясь насытить свою несоизмеримую жажду развлечений и безграничного пафоса. Чуть вглубь сидели лица менее значительные, но от этого не менее примечательные, владельцы таверн и магазинчиков вперемешку с учредителями мелких предприятий и кооперативов. Ну и на последних, третьих и четвертых рядах сидели работяги без собственных капиталов, но с чистой совестью – директора школ, аптек, гильдий и многих других организаций, где работали честные люди с окладом каких-нибудь тридцать золотых. Все четыре ряда, расположенные под занавесом были заметно выдвинуты к центру площади, сцене и никого не заботило, что навесы могли просто-напросто мешать смотреть выступления другим людям – огромному количеству люда из низов рабочего класса, беднякам, закрывая плотным материалом куски сцены. Естественно для обычных мужичков с женами не было предусмотрено мягких скамей и прохлады навесов, и люди сбившись в плотную единую массу, собирались провести все выступление на ногах, в толчее и дискомфорте, наблюдая за представлением с почтительного расстояния. Самые проворные из них – в основном подростки, залезли на крыши домов и уже оттуда наблюдали за площадью, остальные же довольствовались подоконниками и узкими проходами меж домами, поочередно влезая друг другу на плечи,