Избранный. Печать тайны. Бездна Миров. Валерий Атамашкин

нужные документы лежали в папке на столе. Все было сделано. Оставалось ждать.

      … Шок прошел. Он не был удивлен, относясь к происходящему как к неизбежности.

      «Сделать» – крутилось в голове – «И все будет кончено, теперь уже раз и навсегда».

      Хелс не сомневался. Он сказал, что об этом никто не узнает.

      «Все останется по-прежнему. Прочь, прочь дурные мысли. Все будет гораздо лучше. В сто, в тысячу раз. Я со всем справлюсь, – думал Хелс. – Со всем».

      Ночь, а все уже сейчас было готово.

      ***

      Кровавая лилово-бледная луна зависла в небе над кладбищем и медленно расползалась вширь. Грозно мчались по небесному своду тучи. Легкий ветерок ласкал прохладой. Шел двенадцатый месяц года Янтаря и где-то на надгробиях появились первые корочки инея. Жизнь замерла. Завернутый одеялом ребенок всхлипывал на руках Хелса и сосал соску. Старик покачивал малыша и пытался его успокоить. Рядом стоял Фарел. Он уткнулся подбородком в шерстяной платок, курил трубку, выпускал огромные клубы дыма, и то и дело сплевывал наземь горечь. Оба молчали. Хелс заметно похудел, и на щеках появились впадины, глаза запав внутрь, ничего не выражая, наблюдали за приближавшимся герцогом. Обычно живой, весь красный и горячий как поросенок Фарел сегодня был бледен как никогда и безучастно рассматривал надгробие близлежащей могилы с истертыми буквами на плите. Живот неприятно терзала изжога. Силуэт Турека приближался. Черный плащ развивался на ветру, обнажая спрятанный в кольчугу торс. Обернутое тяжелым шелковым одеялом дитя спало в плетенной корзине. Он окинул взглядом стариков.

      – Здравствуйте, господа.

      Фарел затянулся, чувствуя отвращение к самому себе.

      – Отдай ему ребенка, – сказал он.

      – Мы не будем ждать? – уточнил Хелс.

      – Отдай ему ребенка, – сухо повторил Фарел.

      Хелс молча протянул Туреку укутанное в простынь дитя. Ребенок невинно моргал сонными глазами и наблюдал за склонившимися над ним взрослыми мужчинами. Щечки малыша покрыл румянец. Этого ребенка кто-то подбросил несколько дней назад прямо под порог здания, где располагалось агентство Фарела. Как всегда оно бывало, без стука, чтобы не создавать лишний шум. И без какой-либо жалости, полагая, что РСДП сможет определить малыша в один из переполненных приютов Эвереста. Таких на тот момент было десять, а малышей, которых подкинули Фарелу только за эту неделю уже два. Толстяк проводил ребенка взглядом.

      – Где ваше чадо?

      – Вот он, – герцог замялся и указал на корзину позади себя, – Он там. Вы обещаете, что с ним все будет в порядке?

      Фарел и Хелс промолчали. Комиссар опустил взгляд, подошел к красивой, вышитой узором корзине и заглянул внутрь. На дне лежал закутанный в пеленку ребенок.

      – Здесь золото, – Турек отстегнул с ремня кожаный мешочек до отказа забитый монетами. – Двести золотых и два драгоценных камня. Я хочу поблагодарить вас за все.

      Хелс закрыл глаза, вздохнул и покачал головой.

      – Не стоит, нам за все заплачено, – сказал он.

      Турек неуверенно вернул