Дом у реки. Сергей Вячеславович Парамонов

душе от этого так тепло и хорошо.

      Какой-то посторонний шум отрывает меня ото сна. Я открываю глаза: в избе темно. Из соседней горницы доносится легкий скрип. Глаза постепенно привыкают к темноте, и я уже могу разглядеть очертания мебели в своей комнате. Я потихонечку вылезаю из-под одеяла и на цыпочках крадусь по своей комнате. Я потихоньку отодвигаю покрывало, висящее у меня вместо двери, и крадусь к покрывалу, прикрывающему вход в папину и мамину комнату. В полумраке ночи я слышу, как кто-то стонет. Я потихоньку отодвигаю край покрывала в сторону и через маленькую щелку смотрю. В полумраке ночи я вижу на стуле форменный китель милиционера и фуражку. Дальше в полумраке ночи я вижу, как моя мать сидит на дяде Коле, милиционере, сверху, и она полностью раздетая. В этот момент я вижу, как мать смотрит в мою сторону. Быстро отпустив покрывало, я бегу в свою кровать и укрываюсь с головой. Через несколько секунд чья-то рука поднимает одеяло, и я вижу мать Полину, которая смотрит на меня в полумраке ночи.

      – Скажешь отцу, что видела, придушу, – говорит зло мать. – Ещё раз будешь подсматривать за мной, придушу, ты меня знаешь.

      Я просто лежу и молчу. На моих глазах начинают выступать слезы. Мать разворачивается и выходит из моей комнаты. Через некоторое время я снова слышу скрипы и стоны, которые продолжаются всю ночь. Я не хочу и не могу слышать эти звуки, я закрываю уши своими ладошками и плачу. Подушка от моих слез полностью промокла. Утром я слышу, как мать провожает милиционера дядю Колю и закрывает за ним дверь. Затем она проходит в мою комнату. Я притворяюсь, что я сплю. Мать подходит к кровати и трясет меня за плечо. Я открываю глаза и смотрю на неё.

      – Ты меня поняла, Дуська? Если отец что-нибудь узнает, я отведу тебя на реку, привяжу к ногам камень и сброшу с обрыва, и ты потонешь, как твой дед, – зло говорит мать. – Ты меня поняла?

      – Да, мамочка. Я поняла, – говорю я и начинаю целовать ей руки. Мне сейчас очень страшно. А что если мать передумает и сейчас привяжет камень к моим ногам и сбросит меня с обрыва в речку?

      – Запомни, хоть одно слово, и тогда ты знаешь, что я сделаю с тобой, – говорит мать и выходит из комнаты.

      Весь день я боюсь попасться матери на глаза. Мне страшно от того, что мать может со мной сделать. Я знаю её характер. Быстрее бы пришел папа. Но он придет лишь завтра. Сердце, мне кажется, вот-вот выскочит из моей груди. Несколько раз я встречалась взглядом с глазами матери. Она зло смотрит на меня, и от этого моё сердце то замирает, то бешено стучит. После обеда мать идет в сарай доить корову Зорьку. Я боюсь оставаться дома на ночь и принимаю для себя единственно правильное решение – идти на дальнюю заимку к отцу. Папа не даст меня в обиду. Он не позволит матери привязать мне на ноги камень и бросить в реку. Я быстро надеваю теплые вещи, сверху надеваю свой маленький овчинный тулуп, валенки, а голову повязываю теплым платком и выхожу из избы. Погода на удивление солнечная, но мороз крепчает. Если идти быстро, то через четыре часа я буду на дальней заимке. Кинув прощальный взгляд на избу, я, ускоряя шаг, устремляюсь в тайгу. Лучи яркого солнца, отсвечивая от снега, слепят