Мастер и маргинал. Кровью и кракелюром. Ксения TakifuguKs

удаляясь восвояси вместе со своими провожатыми, бросив напоследок. – До скорого.

      – Через два года… не очень-то скоро… – слабо пробубнил мальчишка себе под нос, дернувшись за уходящим, он не заметил, как нога угодила в ручку пакета.

      Мальчик хотел крикнуть – подождите! Пусть – художник, педофил, кто угодно, – пусть украдет, заберет Джесси, вытащит его из этой бессмысленной жизни! Но равнодушная к человеческим метаниям ручка сумки слишком некстати обвила лодыжку паренька, а потом – он услышал треск под подошвой своей обуви. Это была стеклянная бутылка молока.

      – О нет… не-е-т, – протянул Джесси, глядя, как белая жидкость разливается по брусчатке.

      Хозяин собаки, которая успела до того, как убежать, обнюхать злополучную сумку, извинился издали, будучи на середине аллеи, увлекаемый своим дебильным животным. Когда отрок повернулся, чтоб вновь попытаться позвать художника… или, хотя бы, увидеть его удаляющуюся спину. Поблизости уже никого не было.

      Джесси распрощался с шансом покинуть семейство опекунов со скребущей обидой в горле. Через два года – несправедливо! Он не только не покинет Скуди, но еще и выхватит трепки от них за чертово разлитое молоко. Сирота присел обратно, от безысходности проникая взглядом в молоко, которое расплылось между дорожными плитками в замысловатом узоре, напоминающем сороконожку. Минуту он изучал ее длинные белые лапки – молочные стежки в пазах грунта. Спустя какое-то время, он осознал, что встреча ему не приснилась. Мистер Моро оставил о себе вещественное сведение, зажатое в мальчишечьей руке.

      – Черт, – вздохнул Джесси, переведя взгляд на цифры на твердом кусочке бумаги.

      Вероятно, он и впрямь не разобрался бы с указанными контактами, подумав, что такого диковинного номера не существует, что одни лишь семерки в визитке записаны просто для красоты. А возможно, это просто выглядело, как насмешливый джек-пот…

      Подтянув огромные, постоянно слетающие с бедер штаны, Джесси забрал из-под скамьи прежнюю ношу, оставив фигурную белую лужицу, и, спрятав визитку в залатанном кармане, поплелся домой, угрюмо клоня голову.

      2. Джесси. Контракт с совестью

      Под кожей у любого человека

      в комочке, называющемся сердце,

      есть целый мир, единственно достойный

      того, чтоб тратить краски на него. ©

      ***

      Над интернатским двориком всходила солнечная ледышка. Зимняя туманная дымка укутывала негреющее светило, от которого, казалось, тоже исходил пар, как от любого живого организма.

      Паренек, по имени Джесси, загребал снег около порога старомодной церковной школы для умственно отсталых, – хоть отрок себя к таковым не причислял, опекуны определили его сюда насильственно. Старый сторож надзирательски курировал процесс уборки месячной нормы осадков, гаркал о том, что качество расчистки дорожки отвратительное, а халтуривший напропалую пацан может лишиться своих жалких пенни. Джесси надлежало убрать весь этот снег за выходные,