Месяц теории заговора. Саша Мышь

странные, еще не улетевшие птицы напевали романтическую сказочную мелодию. Она сможет. Все, несомненно, получится.

      Вот тот дом. Поворот. Его силуэт… Пути назад нет. Осторожной и нерешительной поступью девушка подошла к высокой мужской фигуре с широкой спиной. На секунду у Маргариты перехватило дыхание и возникло безудержное желание сейчас же сбежать, но она заставила себя остаться на месте.

      – Валентин… – осторожно прошептала она. Девушке показалось, что она ужасно заикается, а ее голос и вовсе прозвучал предательски тихо и пискляво. Ну и куда подевался ее специально отработанный сексуальный тембр? Нужно собраться.

      – Да? – обернулся юноша, беззаботно и несколько лениво осматривая Маргариту. Девушка никакими силами не смогла удержать свой взгляд на нем: ее глаза, словно сами по себе, опустились в пол и принялись разглядывать туфли. К щекам подкатил предательский румянец.

      – Можно тебя на пару слов? – голос прозвучал ужасно осипшим. Стараясь не издать лишних, слишком громких звуков, Маргарита прокашлялась. Ну что за глупые вопросы она задает?!

      – Валяй, – совершенно спокойно и равнодушно бросил Валентин, окидывая собеседницу оценивающим взглядом. Нет, Маргарита больше не могла. Если так и будет оттягивать, то точно не сможет сказать.

      – Ты мне нравишься! – на одном дыхании выпалила она и съежилась, будто ожидая грома среди ясного неба. Сейчас девушка чувствовала себя ужасно маленькой, слабой и совершенно беззащитной перед ним. Валентин возвышался над ней огромной темной фигурой и… Пугал ее? Да, именно так. Она осталась совсем безоружной, открытой, сама отдалась во власть человека, намерения которого ей были неизвестны. Но он не может поступить с ней плохо. Он не такой! – Давай… встречаться? – неуверенно, почти шепотом закончила Рита.

      Казалось, прошла вечность, прежде чем юноша заговорил, хотя, на самом деле, он ответил сразу, даже не задумываясь:

      – Прости, Рит. У меня уже есть девушка. Без обид, – с легкой улыбкой произнес он.

      Титовой показалось, что ее ударили током. Хотя лучше бы так оно и было. Тогда можно было бы просто упасть в обморок, а не стоять и не лепетать какие-то нелепые слова под прожигающим, почти укоряющим ее в безрассудстве взглядом.

      Марго точно не помнила, как поспешно попрощалась с Валентином, как шла, словно в тумане, все ускоряя шаг и, в итоге, сорвалась на бег, чтобы не расплакаться прямо там. Как бежала, не разбирая дороги, как истошно, отчаянно выл холодный, пробирающий до мозга костей ветер, срывающий последние увядшие листья с деревьев и оставляя лишь черные голые ветки. В лицо била отвратительная смесь дождя с то ли снегом, то ли градом, сливаясь с каплями слез девушки и впиваясь маленькими ледяными иголками в лицо. Под ногами хрустела, будто ломающиеся кости, противная, промерзлая слякоть.

      Вокруг ни одной птицы, ни одного зверя. Только серые, безразличные люди, умирающая природа и орущее, рвущееся изнутри одиночество. Маргарита не знала, как забежала в многоэтажку, не помнила, как оказалась на крыше, не чувствовала боли, когда в изнеможении рухнула на холодный железобетонный пол, не слышала, как отчаянно,