Месяц теории заговора. Саша Мышь

затем провалилось в пятки, и, наконец вернувшись на свое положенное место, забилось так часто и сильно, что Титова запереживала за целость своих ребер.

      – Ну, то, что по тебе она с ума сходит, это понятно, – еще одна подобная фраза и Рита точно бы не удержалась от того, чтобы сломать Саше челюсть, – но тебе-то оно надо? – вот она, эта фраза!

      Рита, вся красная, вспотевшая от напряжения, с раздувающимися от злости ноздрями направилась к диванчику, где сидели Валентин и Саша. Последняя тут же осеклась и, смутившись, замолчала, боясь, что Рита услышала их разговор. Королев же, напротив, довольный своей работой, наблюдал, как Марго остановилась, поколебалась и, переборов свою агрессию, все-таки свернула в класс.

      – Кто знает… – задумчиво ответил Валентин, провожая хрупкую фигурку Титовой самоуверенной ухмылкой.

      День 5

      Вы когда-нибудь видели нечто настолько прекрасное, что глаз не оторвать? Света видела. По крайней мере, именно так ей казалось, когда она, свято веря, что делает это только ради раскрытия теории, откровенно пялилась на Толю Романова. Света обожала в нем все: мягкие русые волосы, глубокие, загадочные глаза, прокол в ухе, родинку под губой, легкую улыбку, даже его мышцы шеи и скул Рожковой казались идеальными.

      Никто другой и не заметил бы странностей в поведении парня. Он, как всегда угрюмый, чуть сгорбленный, прошел в класс, сел за самую последнюю парту и уставился в экран планшета. Но от Светы, знавшей повадки объекта своего обожания, не ускользнула в его поведении некая необычность, неподдельная печаль. Не та глубокая задумчивость, всегда скользящая в его взгляде, но настоящее, вопящее изнутри отчаяние.

      Если приглядеться внимательней, то можно было заметить, что Толик будто смотрел сквозь планшет, его глаза нервно бегали по экрану, как бы ища, за что зацепиться, чем отвлечь свое внимание, но не находили. Романов, пытаясь выплеснуть волнение, сжимал губы в линию и то и дело, словно при нервном тике, сглатывал слюну, увлажняя пересохшее горло. Если бы на месте Светы была Рита, то, увидев Толика, она смогла бы написать целый научный труд с истолкованием его состояния с точки зрения невербалики, но Рожкова, в отличии от своей подруги, в психологии не разбиралась. Она просто чувствовала, что что-то здесь не так.

      Наконец, не найдя, на что можно было бы отвлечься, Романов прикрыл глаза и сложил ладони вдоль носа, потирая уставшие веки, будто бы он не выспался. Но Рожкова-то прекрасно знала, что он всегда трет глаза кулаком, смачно зевая при этом. Из-за чего его поведение изменилось?

      Света уже думала подойти и спросить у любимого, случилось ли что-нибудь, но вспомнила, что сейчас это может плохо повлиять на его расшатанную психику. Да и не ответит он. Толик никогда не любил грузить кого-то своими проблемами, он всю жизнь будто что-то доказывал. Доказывал всем людям, всему этому миру, доказывал себе, что он умный, что он смелый, что он сильный, что он веселый… И только Света знала, что глубоко в душе он и сам не уверен, что это так.

      Рожкова печально вздохнула, понимая,