Месяц теории заговора. Саша Мышь

это повторится вновь, Света ждала, когда он подойдет и неуверенно спросит: "Давай начнем все сначала?". Но этого так и не происходило. Встречи глазами, краснеющие щеки, сбившееся дыхание, когда они рядом, романтические мечты – Света и Толик словно попали в своеобразный день Сурка и никак не могли перейти на новый уровень отношений. А ведь там был всего один шаг! Однако Толик не делал его сам и не позволял сделать Свете.

      Почему? Этот вопрос мучил Рожкову больше всего. Ей было бы легче, если бы он сказал "Я тебя не люблю" или "Я тебя ненавижу", Свете бы даже стало легче от фразы "Я люблю другую". Но вот так… Постоянно получать надежду и не больше. Жить несбыточными мечтами. Строить воздушные замки, взлетать к самым небесам, а потом не просто падать на землю… Нет, осознавать, что ты с самого начала сидишь в яме, а все, чем ты так дорожила – лишь плод твоей фантазии. Эдакая любовная шизофрения. Не страшно потерять то, что дорого, страшно осознавать, что этого никогда не существовало.

      Света жила так уже больше восьми месяцев. Взлетая на иллюзорных крыльях и падая в пропасть реальности. Тоже своеобразный цикл. Сначала Рожкова боялась. Однажды упав, она до жути боялась взлететь. Но теперь привыкла. Более того, не могла жить без этой надежды, быть может, и выдуманной. Пускай абсурдная, пускай глупая, пускай ненастоящая, но она была ей нужна как стержень, как смысл жизни. Пока она надеялась, она жила.

      Теперь Рожкова боялась лишь одного – исчезновения своей мечты. Ее маленького лучика света, спасительной соломинки. Потому она и не хотела смотреть объективно, потому и гнала прочь все пессимистичные мысли. Но теперь… все может исчезнуть. В один миг ее прекрасный, райский уголок мечтаний вдруг рухнет из-за Валентина. Она не могла этого допустить. Не могла!

      И не допустит. Она защитит Толика, чего бы ей это не стоило. Нужно будет умереть – умрет, убить – убьет. Рожкова решила это точно. Она бросила последний печальный взгляд на Романова, надеясь, что он обратит на нее внимание, но тут же чуть не вскрикнула. Толик уже успел повернуться к девушке другим боком, отчего картина кардинально изменилась. Нижнюю губу парня пересекла толстая трещина, скула парня слегка опухла, а под глазом слегка виднелся свежий синяк. Света внимательно выхватывала взглядом каждую деталь ужасного узора, и, наконец, картинка сложилась воедино.

      Толика… избили?! Нет, нет, этого быть не может! Цикл не мог до такого дойти! Валентин ведь… не совсем отморозок, верно? Как он вообще мог поднять руку на такого милого и доброго парня, как Толик? Внутри Светы будто просыпался зверь, настаивающий, требующий, тревожно воя и скребясь, уничтожить Валентина. Повесить. Разорвать на куски. Убить, сжечь труп и растереть в пыль!

      К счастью, быстро опомнившись от одолевшего ее безумия, Света и сама испугалась своих мыслей и кровавых картин, которые рисовало ее воображение. Но страшнее всего было то, что они не внушали Рожковой отвращения. Наоборот, вызывали чувство глубокого умиротворения и некой разрядки. Валентин получит