Обреченные на любовь. Виктор Коона

блестели, когда он произнес эти слова.

      – Ах ты… – девушка не нашлась что ответить, и, засмеявшись, обняла своего давнего друга.

      Борис крепко прижал девушку к себе и некоторое время не отпускал, наслаждаясь близостью девичьего тела, источавшего аромат юности и свежести.

      – Борька, черт, отпусти, – Маша сделала попытку отстраниться. Но сделала она это с неохотой, потому как ей тоже было приятно ощутить крепкое мужское плечо. Да и проходившие мимо девушки завистливо поглядывали в их сторону.

      – Молодой человек, имейте совесть, – раздался женский голос, принадлежавший Машиной тете, которая уже пришла в себя и решила, что объятия продолжаются несколько дольше, чем позволяют рамки приличия. – Я благодарна вам за то, что вы помогли моей племяннице не упасть, но дайте же и мне, наконец, ее обнять.

      – О, простите, я не знал, что она ваша племянница, – Борис разжал объятия и отпустил девушку.

      Родственницы обнялись и расцеловались. Пока они выражали свои родственные чувства, Борис внимательно пригляделся к Марии. Последний раз они виделись два года назад, когда его провожали в армию. Тогда ей было семнадцать. Она была прелестным, еще не раскрывшимся бутоном, только-только начинавшим созревать райским плодом с персиковой кожей, сочными клубничными губами и глазами–озерами, грозившими поглотить своим бездонным озорным омутом, завораживающим и притягивающим некой тайной, скрытой в синей глубине. Теперь она изменилась.

      Он увидел девушку повзрослевшую. Бутон раскрылся в полной мере и предстал во всей своей неописуемой красоте. Легкое ситцевое платье облегало прекрасное тело, тонкий поясок вокруг талии подчеркивал великолепную фигуру. Высокая грудь, тонкая шея, красивое лицо, стройные ноги, выглядывавшие из-под платья, все это было восхитительно и достойно кисти великих итальянских мастеров эпохи возрождения. Борис любовался своей подругой и наслаждался ее красотой.

      – Борька, ты такой красивый, – обратилась к нему Маша, вырвавшись из объятий своей горячо любимой тети. Она протянула руку и погладила солдатскую парадную форму.

      – Ну, ты тоже ничего, – он притворно-придирчиво оглядел девушку с головы до ног.

      – Ничего??? И это все, что ты можешь сказать? – Маша сжала пальцы в кулачки, смешно подбоченилась и грозно глянула на этого наглеца. Поза вышла уморительно смешной. Борис от души захохотал. Девушка попыталась сдержать себя и не рассмеяться вслед за Борисом. Это ей удалось. Но лишь на несколько секунд. Затем она рассмеялась. Да так заливисто и заразительно, что проходившие мимо люди едва сдерживались, чтобы не засмеяться вместе с этой очаровательной парой. Тетя Галя сначала недоуменно глядела на молодых людей, но потом тоже рассмеялась, правда, не так громко и заразительно, как два этих юных создания.

      – Хорошо, хорошо, – сдался, смеясь, Борис. – Ты прекрасна, спору нет… – процитировал он слова из известной сказки.

      – То-то же, – Маша погрозила