Три часа утра. Ирина Минаева

поджав под себя одну ногу, в обнимку с «фирменной» длинноволосой красоткой. Дымил сигаретой и смотрел в упор утомлённо-оценивающим взглядом.

      – Ой, какая девочка! – завёлся кто-то из компании. – И к кому это ты такая?

      – Юлий, это кто? – напряжённо спросила его красотка, которая, в отличие от всех остальных, почему-то сразу поняла, к кому она.

      – Без понятия, – холодновато ответил он, стряхивая пепел в банку из-под тоника. – Девочка, ты чья?

      – Твоя навеки, – бодро подсказал рыжий клавишник.

      Стасенька, собрав все своё самообладание, постаралась, чтобы голос её прозвучал непринуждённо:

      – Можно вас на минутку… Юлий?

      Он ещё раз неторопливо затянулся, бросил девице:

      – Извини, – и поднялся.

      Они вышли в коридор.

      – «В сети я твои попался, как в бордель монах, – тут же пропел им вдогонку слаженный хор, а дальше грянул бодрым речитативом: – …и морально разлагался прямо на глазах!»

      Юлий чуть заметно усмехнулся. Стоя рядом с ним у тёмного, холодного, давно не мытого окна, выходящего на какой-то грязный двор, заваленный пустыми ящиками, Стасенька вдруг ощутила совершенно ясно и определённо, что эти мгновения – самые счастливые во всей её благополучной и безоблачной жизни.

      – Вы знаете, как переводится дословно с английского «влюбиться»? – спросила она наконец, облизнув сухие губы.

      – «Упасть в любовь».

      Стасенька озадаченно умолкла. Обычно разговор на эту тему разворачивался по другому сценарию. Очередной мальчик радостно отвечал: «Нет, не знаю». – «Упасть в любовь», – говорила она, скромно потупив взор. «О!» – восхищался мальчик, ну и предлагал, естественно, «упасть совместно».

      – Как тебя зовут? – спросил Юлий.

      Тон у него был или казался слегка снисходительным.

      – Станислава.

      – Жалко…

      – Что – жалко? – изумилась Стасенька.

      – Понимаешь, я к этому вопросу подхожу принципиально, – сообщил он небрежно. – Любовью занимаюсь исключительно с Машами…

      – Классно! – оценила подход Стасенька. – Неужели сам придумал?

      – Да нет, помогли, конечно… – он чуть-чуть помрачнел. – Но это другой разговор. Слушай, а этот твой амбал – он…

      – Какой амбал?

      – Ну, этот, с которым ты сюда явилась. Чем он тебя не устраивает?

      – До сегодняшнего вечера всем устраивал, – честно призналась Стасенька и, повернув голову, посмотрела ему в глаза.

      Глаза были тёмно-серые, холодные, с коричневыми ресницами, брови чуть темнее, а волосы, наоборот, светлее – длинные, блестящие и на вид очень мягкие…

      – Н-да-а, – протянул Юлий с неопределённым выражением. – Так что же будем делать?

      – Может, тогда чем-нибудь другим займёмся? – предложила Стасенька, по-прежнему не отводя взгляда.

      – Например? – хмыкнул он.

      – Ну, например, почитаем вслух книжку! Надеюсь, этим ты не занимаешься исключительно с Дашами?

      Юлий усмехнулся.

      – Нет, этим я вообще не занимаюсь.