Три часа утра. Ирина Минаева

в его чувствах, она желала продемонстрировать всем, что её верный рыцарь ценит свою возлюбленную куда больше, чем шиллеровский – свою.

      – О небо! – сказал с досадой Кей. – Угораздило же влюбиться в такую…

      Из соображений рыцарской галантности он фразу не договорил, вскинул голову и пошёл за перчаткой.

      Тысячи глаз следили за ним с ужасом и восхищением, а кто-то из родственников даже крикнул, не в силах сдержать волнение:

      – Кей, не будь ослом! Плюнь на это дело, не ходи!

      Чуть заметно усмехнувшись, Кей прошёл мимо хищников, которые вели себя точь-в-точь как в балладе, – агрессивно порыкивали, но не более того. Поднял перчатку и направился к возлюбленной.

      Принцесса с сияющей улыбкой поднялась ему навстречу. Кей остановился в нескольких шагах от неё и, держа трофей двумя пальцами прямо перед собой, выразительно сказал:

      – Ну, что? Не будем отступать от классического сюжета?!

      Красавица ахнула и на всякий случай прикрылась веером. Постояв несколько мгновений в раздумье, рыцарь вздохнул и молча протянул ей перчатку.

      – Теперь скажи: «Не требую награды!» – со всех сторон принялись подсказывать ему доброжелатели.

      – Ещё чего! – хмыкнул Кей. И добавил грустно – Хоть шерсти клок…

      У принцессы охота целоваться почему-то отпала, и она, потупив взор, предложила:

      – Давай лучше в другой раз?.. Без свидетелей?

      – Ну, ладно! – легко согласился доблестный рыцарь. – Жди вечером в гости, – и ушёл, насвистывая.

      Отношения он с принцессой выяснял долго – до тех пор, пока не надоел Ларе окончательно.

      Тогда его сменило принципиально и качественно новое лицо. На сей раз это была какая-то нелегально-героическая личность по имени Гай Юлий, а выслеживал его заместитель шефа Секретного департамента тайной политической полиции Зигурд Хоффман. Гай Юлий был парень не промах: помимо своей основной подпольной деятельности он ещё попутно успевал развлекаться с очаровательной невестой Хоффмана Сюзанной, которая, разумеется, влюбилась в него со второго же взгляда.

      Правда, даже в самых подходящих обстоятельствах они слишком далеко в своих отношениях не заходили, а разговоры вели достаточно умные. Например:

      – Юлий, у тебя такое имя… Ты тоже должен быть великим.

      – Ещё чего не хватало. Я вообще этого Цезаря терпеть не могу, он был завоевателем!

      – Ну и что? Тогда было другое время!

      – Мне кажется, во все времена люди примерно одинаково хотели жить. И примерно одинаково относились к захватчикам.

      В деле он тоже был хорош. Взять хотя бы сцену его очередного ареста. Когда полицейские начали ломиться в дверь, Гай Юлий первым делом убрал с подоконника условный знак – белый будильник., а потом для отвода глаз грохнул об пол горшок с цветком.

      – Вы об этом пожалеете, – пихнув осколки ногой, пообещал ему Хоффман.

      – Уже жалею, – ответил ему Гай Юлий. – Что не об вашу голову!

      Хоффман, разумеется, тут же расписал