Три часа утра. Ирина Минаева

пожалуйста… Разрешите…

      Он галантно помог Стасеньке составить тарелки и отнёс к стойке её поднос. Вернувшись, стал не торопясь хлебать суп и выразительно смотреть. Потом сказал с загадочной улыбкой:

      – Вы домой на праздники не летали, а я летал!

      Стасенька сосредоточилась.

      – Похоже.

      – Почему?

      – Вид испуганный.

      Он засмеялся и продолжил:

      – Мне каждый месяц места бронируют. Хотите, вам забронирую?

      – К вам? – мило пошутила Стасенька.

      – Могу и к вам, – ответил он несколько озадаченно.

      – Спасибо, – с самой очаровательной из своих отработанных улыбок поблагодарила она и мысленно добавила: «…и на том».

      Дальше всё пошло обычным путём:

      – Между прочим, меня зовут Вадим.

      Как будто Стасенька этого не знала! Как будто не его «заветными вензелями» расписала она целый лист в тетради по французскому!

      – А меня зовут Станислава.

      – О! Вы, случайно, не полька?

      – Случайно, нет, а что?

      – Да нет, ничего. Просто вспомнилось: «Нет на свете царицы краше польской девицы» – так, кажется?

      – Вы это мнение разделяете?

      – Разделял до сегодняшнего дня.

      – Если это комплимент, то спасибо, – ну, и так далее.

      По всем признакам, упомянутой Лепиловым Аннет к тому времени уже была дана отставка.

      Сэнди и прочие просто отпали, когда в разгар обычного веселья в 814-ю постучали, и на пороге появился Вадим Рожнов, собственной персоной.

      – Привет честной компании! Здравствуй, Стасенька! Мы к тебе в гости – не прогонишь?

      Был он не один – для храбрости прихватил с собой Вайнберга. Стасенька тогда Генриха совсем не знала и, небрежно кивнув обоим, продолжила прерванный их вторжением разговор:

      – История педагогики, конечно, ужас, но я уже начала писать шпоры. А вот что я точно не сдам, так это литературу… Господи, как я её ненавижу! Нет, так-то, конечно, можно бы сдать, но Софье – бесполезно…

      – Почему же? – осторожно полюбопытствовал Генрих.

      – А! Ты не знаешь, какой она зверь!

      Тут Рожнов, с трудом сдерживая хохот, всё-таки сжалился и предупредил:

      – Ты, Стасенька, поосторожнее насчёт Софьи Борисовны… Это, между прочим, её сын!

      – До свиданья, – сказала обалдевшая Стасенька после минутной паузы и пошла было куда-то из собственной комнаты.

      – Да не сын я, не сын! – решил поприкалываться Генрих. – Просто родственник… дальний!

      – Всё равно… – хныкала Стасенька.

      Потом она подумала немного и радостно воскликнула:

      – А я, между прочим, все книги по списку уже прочитала! Вот сейчас дочитываю! И вообще мне французская литература очень-очень нравится! Гобсек там… то есть нет, Бальзак! Тьфу, ну, в общем, этот, который кофе пил…

      С того самого вечера Рожнов так часто тусовался в 814й, что его квартирная хозяйка искренне недоумевала, зачем он платит за комнату, в которой почти не появляется.

      2

      В собственную