Модэ (сборник). Владислав Пасечник

Карашу.

      Караш повиновался, не поднимая на господина угрюмый свой взгляд. Он от рождения не имел способности говорить, все звуки, которые он издавал, были похожи на медвежье рычание. И силен был Караш, как медведь. Голыми руками рвал на куски живого барана. Из всех людей его только да еще, пожалуй, отца боялся Модэ.

      Странник ловко уселся на коня, и они направились к черному отрогу.

      – Скажи, добрый юноша, а кто твои друзья?

      – Они мне не друзья, – гоготнул Модэ, – это мои… забыл слово… как в Поднебесной называется… гончие псы!

      Незнакомец довольно кивнул, словно что-то прояснив для себя.

      – Я не заметил, извини. В наших краях собаки не ездят на лошадях и ведут себя совсем по-другому. Но теперь я вижу: это действительно собаки. Правда, не знаю их масти.

      Курганник остановил на нем длинный взгляд, но промолчал. Кто-то ощерился, но засмеялся только Модэ.

      – Если ты будешь говорить такие вещи про моих людей и впредь – оставайся. Я буду платить тебе жалованье, – давясь от смеха, выговорил он. – Живи у меня сколько хочешь. Если, конечно, мои гончие не загрызут тебя ночью!

      – Не бойся. Я буду с тобой сколько нужно, – спокойно ответил путник.

      Вот доехали до княжьей стоянки. Хунну стреножили коней, скинули одежды и завалились в большой шатер. В нем было душно, дымно – от каменного алтарика струился конопляный дурман, голая кожа хунну отливала желтым маслом.

      Здесь странник назвался Чию. Модэ усадил его возле себя и угощал вареным барашком. Масленое, рябое лицо Модэ с прочернью татуировки довольно растянулось, даже глаза он прикрыл, наслаждаясь одурью.

      – И как бы так сделать, чтобы совсем не умирать? – спросил он вдруг благостно. Мысль эту он выхватил из горячей путаницы других мыслей и смаковал теперь то, как она прозвучала.

      – У моего учителя были бессмертные кости, – тихо отозвался Чию.

      В глазах Модэ вспыхнуло любопытство:

      – Я слышал что-то от ваших негодяев. Да, точно, был при мне какой-то меняла. Он говорил про кости…

      – О, это был образованный меняла. Что ты с ним сделал?

      – Я? – Модэ рассеянно хмыкнул. – Пожалуй что приколотил к дереву за уши. Так что там про кости?

      – В свое время, господин мой, в свое время. Если ты и вправду будешь платить мне жалованье, я расскажу тебе удивительные вещи. – Чию знал, как ладить с царевичами. Первое правило – не утомлять их долгой беседой. Несчастный меняла не знал это простое правило и поплатился. Но если тебя выгнали из дворца Джаньго с лошадиным хомутом на шее, ты навсегда запомнишь, как вести себя в присутствии господ. Чию помнил. Про лошадиный хомут он упомянул тут же, чтобы рассмешить Модэ.

      «Пожалуй, для начала я научу тебя писать, – думал Чию, глядя на царевича. – Злости и силы в тебе на десяток ванов-драконов. И ум твой, как у битой лисицы, – чего стоят эти двенадцать резаков! Хорошая придумка! Образую я тебя, звереныш, будешь ходить у меня на задних лапках. Не видали мои прежние господа этаких зверей. Однако какая в нем сила! Все