Подвижники. Избранные жизнеописания и труды. Книга 2. Сборник

преданию, сохраненному у Климента Александрийского, Иеронима и Евсевия, Марк написал Евангелие в Риме. «Когда Петр в Риме публично проповедовал Слово и Духом возвещал Евангелие, то многие из бывших там просили Марка (давнего его спутника, помнившего все сказанное им) записать рассказанное [Петром]. Марк, написав Евангелие, передал его тем, кому оно было нужно»[7].

      И есть некоторые косвенные подтверждения этой версии. Во-первых, Марк использует в книге некоторые латинские слова. Во-вторых, описывая иудейские обычаи или слова на местном наречии, Марк всегда объясняет их смысл, и это является отчетливым доказательством, что труд предназначен для людей иной веры и народности. Когда Марк говорит о Симоне Киринейском, несшем крест Христа на Голгофу, то без всякого объяснения замечает, что тот был «отцом Александра и Руфа», очевидно полагая, что эти лица хорошо знакомы его читателям, а предание гласит, что братья, упомянутые в Евангелии, были в это время как раз в Риме.

      Петр рассказывал, а Марк переводил. Может быть, после проповедей по ночам записывал он услышанное, узнав новую подробность, дописывал, дополнял, стараясь не упустить чего-либо из драгоценных жемчужин. Не оформлял, не соединял, а хранил так – вдруг добавится еще что-либо новое, не дописанное. И лишь потом, вскоре после смерти Петра, когда уже неоткуда было дополнять, торопливо, вернее стремительно, как делал он все в своей жизни, объединил эти эпизоды. После тюрьмы в краткой передышке между концом одних гонений и началом других сплавлял он из эпизодов первую Великую Повесть.

* * *

      Изначально повествование не называлось Евангелием, а просто подписано – «От Марка» или «Согласно Марку». И лишь впоследствии первые слова о Радостной вести озаглавят новую эпоху в жизни человечества.

      «Дух Святой водил рукой евангелистов, когда они писали Евангелия», – напишет протестантский проповедник XVI в.[8]

      Марку в словесной «мелкой живописи» (миниатюре), кажется, нет равного. Что же это такое? Чудо искусства, как у Гомера и Данте, если не большее, потому что внезапное – как и откуда взялось, неизвестно: Симона-рыбака немногим грамотней Марк, «толмач», даже по-гречески пишущий плохо; или, в самом деле, это «продиктовано Духом Святым», как на органных клавишах разыграно? Нет, ни то, ни другое, а естественное чудо любви: незабвенно помнящий, потому что бесконечно любящий, Святого святой очевидец. А если так, то можно сказать: другого подобного свидетеля мы не имеем ни об одном лице во всемирной истории[9].

      Самое краткое, самое точное, самое немногословное Евангелие. Словно сознание Петра отсекло многие речи, боясь потерять меч действия, ибо главное в жизни его – не говорить, а делать. Нет в повествовании ни генеалогии Иисуса, ни легенд о детстве его, ни какой-либо мифологизации. В первоначальном тексте не было даже последних строф о Воскресении – это уже позднейшая вставка. Самое историческое из всех Евангелий, говорят ученые.

      Иногда очень

7

Канонические Евангелия. С. 117.

8

Hase. Geschichte Jesu, 1876. S. 113. Osiander, harmon. Evang., anno 1537.

9

Д. Мережковский. Иисус Неизвестный. С. 41.