Блюда из картофеля в мультиварке. Отсутствует

Вы не будете возражать, если я там поселюсь на пару дней? – Увидев, что хозяйка колеблется, он добавил: – Я уплачу за двое суток вперед.

      – Хорошо, – согласилась фрау Гекль, – но ведь я могу поместить вас в другой комнате.

      – Спасибо. Я бы все-таки предпочел, если можно, занять комнату Леона.

      – Как хотите. Идемте, я покажу вам ее.

      Они вышли на площадку и оттуда по скрипучей лестнице поднялись на третий этаж. Старуха остановилась в конце коридора, открыла дверь и, бросив испуганный взгляд на окно нехотя вошла внутрь. Шель одним взглядом окинул комнату: скудная и жалкая обстановка. Значит, здесь… Солнечные лучи освещали грязное окно, за стеклами которого виднелись огороды и тронутая желтизной зелень деревьев. Где-то неподалеку громко кудахтали куры. Идиллический пейзаж успокаивал, рассеивал печаль. Шель повернулся к старухе.

      – Хорошо, фрау Гекль. Я здесь отдохну несколько минут, а потом постараюсь повидаться с Джонсоном. Не знаю, когда вернусь, может быть, поздно.

      – О, не беспокойтесь! До полуночи дверь не запирается. Потом нужно звонить, но я вам охотно открою. Если вам что-нибудь нужно – скажите… – Она снова покосилась на окно.

      – Нет, мне ничего не нужно, спасибо.

      – Когда будете уходить, – предупредила фрау Гекль, – не забудьте посильнее захлопнуть дверь, иначе замок не защелкнется. Вот так, – показала она. – Герр Траубе в последнее время всегда запирался на ключ, потому что от сквозняка дверь распахивалась, – добавила она, выходя.

      Шель облегченно вздохнул, услышав удаляющиеся шаги. Он сел, закурил и взглянул на покрытую пятнами крышку стола.

      Траубе болел три года. Когда состояние его здоровья ухудшилось, он бросил работу и жил на пособие. Судя по письму, он заинтересовался каким-то загадочным делом и сделал неожиданное открытие. Вероятно, это не имело отношения к болезни, иначе Траубе упомянул бы о ней в письме. Два месяца назад, узнав что-то, по его словам, чрезвычайно важное, он написал и отправил два письма, из коих, кстати, сказать, дошло лишь одно. Раз он написал два письма, то, стало быть, опасался, что ему постараются помешать передать информацию. Следовательно, материал, которым располагал Леон Траубе, представлял для кого-то опасность. Две недели назад Шель написал Леону письмо, сообщая о своем приезде. По логике вещей Леон должен был бы дождаться его. Фактически же произошло нечто неожиданное и ужасное. Траубе покончил с собой чуть ли не накануне приезда друга. Столь отчаянный шаг мог быть вызван только чем-то из ряда вон выходящим…

      Шель погасил окурок, поднялся и снова, на этот раз более внимательно, оглядел комнату. Здесь стояли никелированная кровать, стол, стулья, гардероб и эмалированный умывальник с кувшином. На стенке висела олеография, изображающая мельницу. Шель принялся обыскивать помещение в надежде найти хоть что-нибудь проливающее свет на недавние события.

      Ничего не найдя в кровати, он открыл гардероб. Внутри на перекладине висели три вешалки. Шель заглянул под газеты на полках, влез на стул, чтобы осмотреть гардероб сверху. Снял олеографию и отодвинул лист картона, прижимавший картину к стеклу. В заключение он вернулся к столу и выдвинул ящик.