Мужчины не ее жизни. Джон Ирвинг

с женщинами старше его, – так он плакал когда-то перед Марион, так он сейчас начал плакать перед миссис Вон.

      Не говоря больше ни слова, она взяла его за руку и повела через свой дом-музей к люстре парадного входа. Ее маленькие холодные пальцы напоминали впившиеся в руку птичьи коготки – словно в него вцепился миниатюрный попугай. Она открыла дверь и вытолкнула его на ветер, а сквозняк внутри дома захлопнул несколько дверей, и когда Эдди повернулся, чтобы попрощаться с ней, то увидел вихрящиеся в воздухе жуткие рисунки Теда – ветер снес их со стола.

      Эдди, как и миссис Вон, не мог произнести ни слова. Увидев порхающие за ее спиной рисунки, она развернулась в своем большом белом халате, словно готовясь отразить удар. И пока ветер опять не захлопнул парадную дверь, которая произвела звук, похожий на второй пушечный выстрел, миссис Вон так и не поменяла позу. По этим рисункам она наверняка поняла, по крайней мере, степень, в какой позволила совершить над собой насилие.

      – Она кидала в тебя камни? – спросила Марион Эдди.

      – Маленькие камушки – большинство из них попало в машину, – сказал Эдди.

      – И она заставила тебя нести ее? – спросила Марион.

      – Она была босая, – еще раз объяснил Эдди. – А там повсюду было битое стекло!

      – И ты оставил там свою футболку? Почему?

      – Она стала грязная и драная – но это всего лишь футболка.

      Что касается Теда, то его разговор с Эдди был немного другим.

      – Что она имела в виду, говоря, что у нее будет «целый день» – пятница? – спросил Тед. – Она что – полагает, что я проведу с ней целый день?

      – Не знаю, – ответил шестнадцатилетний парнишка.

      – Почему она решила, что ты видел рисунки? – спросил Тед. – Ты что, и в самом деле просматривал их?

      – Нет, – солгал Эдди.

      – Да вижу я, что просматривал, – сказал Тед.

      – Она была голышом передо мной, – сказал ему Эдди.

      – Господи милостивый! Что-что она сделала?

      – Она не нарочно, – признался Эдди. – Но все равно голышом. Это ветер – распахнул на ней полы.

      – Господи Иисусе… – сказал Тед.

      – Дверь за ней захлопнулась, и она из-за вас не могла попасть в дом, – сказал ему Эдди. – Она сказала, что вы хотели, чтобы все двери были заперты, и не любили, когда поблизости ошивается садовник.

      – Это она тебе сказала?

      – Мне пришлось разбить балконную дверь, чтобы попасть в дом. Я взял камень из поилки для птиц. И мне пришлось нести ее по битому стеклу, – пожаловался Эдди. – Я испортил футболку.

      – Кого волнует твоя футболка? – заорал Тед. – Я не могу провести с ней целый день – пятницу! Ты меня отвезешь туда с самого утра в пятницу, но должен будешь вернуться за мной через сорок пять минут. Нет, через полчаса! Я не смогу оставаться сорок пять минут с этой сумасшедшей.

      – Ты должен довериться мне, Эдди, – сказала ему Марион. – Я тебе скажу, что мы сделаем.

      – Хорошо, – сказал