Польское Наследство. Владимир Романовский

сказано – «Не укради».

      У поляков сверкнули глаза – у всех четверых.

      – И с женщинами тут не очень … и с мужчинами … ибо сказано, «Не прелюбодействуй». А то ведь знаю я вас.

      – Пожалуйте, сеньоры, – Ружеро посторонился. – Там у нас наверху есть отличные помещения, и удобства, которые нигде в мире нельзя найти, кроме как в нашем Латерано.

      Сопровождая мрачно молчащих поляков, следуя полутемным коридором с белеющими по бокам дорическими колоннами, Ружеро доверительно говорил, —

      – А если что понадобится, сеньоры, то ведь я всегда наготове. Предпочитающие женщин за совсем небольшую плату … останутся довольны … женщины есть – как из легенды об Адонисе … то есть, нет, не об Адонисе, а о Елене Прекрасной. Или Венере. У нас даже, бывало, разыгрывали сцену с яблоком и тремя богинями. Яблоки тоже у нас есть в запасе. – Понизив голос, он добавил, – А если обращаться будете прямо ко мне, то и выйдет вам невиданная скидка. Такой скидки вы больше нигде в мире не найдете. – Он сделал доверительные большие глаза. – Ни в Болоньи, ни даже в Венеции – нигде. В Венеции, даром что город купеческий, больше шуму, чем дела. И обманывают там. Обещают одно, дают совсем другое, и меньше. А у нас все честно, особенно если прямо ко мне обратитесь.

      Бенедикт тем временем, накинув хитон, выполненный под древнеримский, прикрыл дверь в спальню и развязным шагом направился по мраморной балюстраде в южную часть палаццо. За неприметной дверью в одном из нижних коридоров его ждал – уже около часа – сурового вида мужчина средних лет, рыжий с проседью, веснушчатый, зеленоглазый, одетый как новоимперский путешественник из состоятельного сословия, с боевым свердом у бедра.

      – Добрый день, – сказал Бенедикт сухо, садясь в кресло. – Рад тебя видеть, посланец.

      Посланец только кивнул в ответ.

      – Благодарю, что откликнулись на мою просьбу, – продолжал Бенедикт. – Я, правда, думал, что мне пришлют кого-нибудь попроще. То, что меня посещает сам Ликургус, для меня неожиданность.

      Ликургус еще больше помрачнел и посуровел.

      – Тебе известно, кто я такой, – сказал он.

      – Да. Но только мне. И, конечно же, твоему начальнику. Начальнику ты, наверное, сам сказал.

      – Но больше никому. Много лет прошло…

      – Больше никто и не знает.

      – Ты знаешь.

      – Мне положено знать, у меня должность такая.

      – Как ты узнал? – спросил Ликургус.

      Да, с этим молодцом шутить опасно, подумал Бенедикт. Прирежет – глазом не моргнет. Вот ведь взял себе Александр помощника. Впрочем, мудро поступил. Именно такой и нужен там … им…

      – Сопоставил сведения, – ответил Бенедикт. – Так что же предлагает Александр?

      – То же, что предлагал твоему предшественнику.

      – А что он ему предлагал?

      – У меня нет времени на игры, – сказал Ликургус веско. – Совсем. В Риме неспокойно, иначе бы ты нас не вызвал. Какие-то свитки, или предметы, огромной важности, требуют надежного укрытия. Как скоро ты отправишься на север?

      – Ишь ты, быстрый какой…

      – Как скоро?

      – Завтра.

      Ликургус