Пластиковый сад. Ю_ШУТОВА

лежал фотик, на ней было написано «НИПОН», не «Никон», а «Нипон», это была явная подделка, контрафакт, а он, придурок, повелся… Все. Занавес упал.

      Веселуха закончилась. Спустя примерно час с небольшим группа туристов, возвращавшихся с левады, нашла тело, умело связанное металлическим тросиком, вокруг шеи скользящим узлом, запястья за спиной, и как бонус – ноги, согнутые в коленях назад, и связанные тем же тросом за щиколотки. Любая попытка выпрямить ноги или двинуть руками, и на горле затягивается этот самый трос. По-моему, неплохая шутка. Я же не заткнул ему рот, двигаться он не мог, но орать-то ори, сколько хочешь. Чё, не прикольно? Не знаю, Агнесс, по крайней мере, веселилась.

      – Ну и что, мой рыцарь, ты наказал этого преступника, этого страшного человека, этого похитителя дорогих старушечьих фотоаппаратов, ты, светлый герой, гроза девственниц и защитник драконов?

      – Да как тебе сказать…

      Ну да, эти соколы позвонили в полицию, и, те на удивление сразу приехали.

      – И что же?

      – И ничё… Взяли они тело, ну там опять-таки записка: «Эта сука ворует фотокамеры у пенсионерок на левадах», и подпись: «Сестра Ирма». Как-то так, не помню уже точно.

      И, правда, ничего. Заявления не было. Ну ладно, парнишу полицейские забрали, они даже пришли к нему домой с обыском. И чего? Нашли у него в доме сумарь, а внутри два десятка, ну может чуть меньше фотоаппаратов, но он сказал, что кто-то, он его не знает, попросил похранить и денег дал 30 евро, а что там, он не смотрел, ему просто деньги были нужны. Для полиции может и доходчиво, но я так понял, что зря сунулся. Я утырка поймал, рыло ему начистил, а он сейчас там, где-то в кутузке сидит и молчит, все, – тупик. Ничего эти толеранты с него вытрясти не могут, и максимум, что ему грозит, полгода за то, что он краденое барахло у себя дома держал.

      Как она хохотала… Вот никому бы я не рассказал так, чтобы позволить ржать надо мной. Но Агнесс, – это Агнесс, моя Агнесс… ей можно. Я, когда рассказывал, сам просто упивался анекдотичностью ситуации. Я ловлю преступника! Обхохот! Зачем? Нет, ну правда, ну поймаю, и что делать? Аутодафе? Торжественная передача в руки правосудия? Пока Агнесс не стала вслух смеяться над мной, я, чесслово, не задумывался, что будет дальше, постигнет ли кара, а если постигнет, то как, этого самого преступника. Не мое, совсем не мое, мне всегда было проще на другой стороне, на стороне убегающих… А тут я перелез через баррикаду, так сказать, и оказался среди тех, которые ловят. И я поймал. И что? И ничего. Правосудие, беззубое, толерантное, волшебное наше правосудие решило: все, что оно может впаять засранцу, – шесть месяцев тюряги за хранение условно краденого барахла, а если этот говнюк будет паинькой, то и до трех скостят.

      Назавтра я повез свою подругу в Фуншал покупать ей новую камеру. Скажу вам, наша столица – далеко не Париж, не Лондон и даже не Москва. Вот есть один магазин ФНАК, и хватит, больше не проси.

      – Нет, Руди, это не Сони. Таки да, Кэнон – хорошая камера, не надо мне ничего петь, но у меня остались и зарядник, и еще батарейка