«Свет и Тени» Последнего Демона Войны, или «Генерал Бонапарт» в «кривом зеркале» захватывающих историй его побед, поражений и… не только. Том V. Для кого – Вторая Польская кампания, а кому – «Гроза 1812 года!», причем без приукрас…. Яков Николаевич Нерсесов

о желании Бонапарта (и еще большем и явным в его ближайшем окруженим, вплоть до маршалата!) закончить кампанию из-за отсутствия реально ощутимых результатов и призрачности перспектив еще в… Витебске! Дело в том, что он сильно сомневался в необходимости дальше углубляться в необъятные просторы России. Но, в тоже время, Наполеон уже никак не мог остановиться, пока не одержит любой ценой решительную победу над русскими.

      Если уставшая от тягот и неопределенности русского похода Великая армия уже начала по-тихоньку роптать, то среди русского генералитета, особенно у среднего звена, явно прослеживался подъем. Очень многим казалось, что обеим русским армиям, теперь следовало перейти в наступление, поскольку Наполеон взял паузу, остановившись под Витебском и, появилась возможность перехватить стратегическую инициативу. Чуть ли не весь офицерский корпус рвался в решительное сражение, с начавшим топтаться на месте, агрессором.

      …Между прочим, Барклай полагал, что если армия Багратиона достигнет Смоленска, то именно она прикроет московское направление. Тогда как его войска переместятся вправо для сближения с частями Витгенштейна для создания угрозы коммуникациям противника с севера…

      21 июля (2 августа) состоялась личная встреча командующих армиями М. Б. Барклая де Толли и П. И. Багратиона, которые обсуждали – как быть дальше!?

      Багратион, напомним, хотя и был старшим в чине, но добровольно подчинил себя Барклаю, как военному министру, которому лучше известны мысли императора и меры для обороны государства, а также как военачальнику, командовавшему значительно большей (в два раза) по численности армией. Правда, подчинение его было весьма условным, поскольку нигде не было зафиксировано документально и князь Петр Иванович лишь в письме к самодержцу вскользь коснулся этой щекотливой темы: «…о готовности моей быть в команде, кому благоугодно будет подчинить меня».

      Символично, что оба командующих совершенно по разному смотрели на дальнейшее ведение войны.

      Багратион (не в меру порывистый «суворовец» по духу и манере ведения войны, легкомысленно заявлявший, что неприятеля можно и нужно «…шапками закидать!»), например, активно ратовал за скорейшее продвижение вперед соединенными силами с задачей нанести рассредоточенному противнику ряд ударов.

      …Между прочим, чрезмерно горячий грузин Петр Иванович в своих наступательных «стратегмах» договорится до того, что попытается обвинить в военных неудачах российского… самодержца – «…Барклай говорит, что государь запретил давать решительные сражения, и все убегает. По-моему видно государю угодно, чтобы вся Россия была занята неприятелем. Я же думаю, русский и природный царь должен наступательный быть, а не оборонительный». Это высказывание, естественно, не было признаком большого ума Петра Ивановича: «непрозрачному» царю, у которого везде и всюду были свои «глаза и уши» и вообще