«Свет и Тени» Последнего Демона Войны, или «Генерал Бонапарт» в «кривом зеркале» захватывающих историй его побед, поражений и… не только. Том III. «Первый диктатор Европы!». Яков Николаевич Нерсесов

правда, ценой потери целой тысячи русских солдат. Но и поляки лишились почти 5 тыс. убитыми и 500 пленными. Лишь ок. 700 человек во главе с самим Сераковским смогли ускользнуть. Столь большие потери морально надломили участников Всепольского восстания.

      Слаженно действовали в тех «жарких делах» присоединившиеся к Суворову небольшие корпуса Буксгевдена и генерал-майора (1792 г.) Ираклия Ивановича Моркова (Маркова) [2.11.1753 – 26.3. 1828, Москва; не путать с Евгением Ивановичем Марковым 1-м (1769—20.9.1828) – участником той кампании, но в ту пору – всего лишь премьер-майором].

      Вместе с ними у Суворова уже могло быть до 15 (?) тыс. человек.

      Отменная работа русских штыком – любимый атакующий прием Суворова – мало кого из поляков оставляла в живых! «Всякая стрельба кончается штыком» – наставлял он своих служивых – как ветеранов, так и новичков! Сам Александр Васильевич с удовольствием отмечал потом, что нигде так не блистало холодное оружие русских, как в ту стремительно проведенную им кампанию. Но и русским победа давалась недешево: напомним, что только в жарком деле под Брестом они (повторимся!) лишились тысячи убитыми и раненными. Сам Суворов вынужден был признать в донесении фельдмаршалу Румянцеву: «…Поляки дрались храбро… Мы очень устали».

      Еще бы – за пять дней были одержаны четыре победы!

      Так, очень быстро все поняли, что недаром российская императрица объявила: «Я послала в Польшу две силы – армию и… Суворова!» [В иной интерпретации этот екатерининский «афоризм» звучит по-другому: «Я послала две армии в Польшу: одну действительную (Н. В. Репнина и И. А. Игельстрома – Я.Н.), другую – Суворова». ]

      Вскоре осознал это и душа Всепольского восстания – Тадеуш Костюшко.

      …Кстати, незадолго до этого прусские войска, в составе которых был и 12—18 тысячный (данные сильно разнятся) корпус российского генерал-поручика, барона Ивана Евстафьевича (Ганса-Генриха) Ферзена (1739/47 -16.7.1799/1800) потерпели неудачу в осаде Варшавы и отступили. После чего Ферзен со своими войсками по приказу сверху пошел на соединение с Суворовым. Стремясь не допустить этого, Костюшко во главе 7—10 тысячного (сведения различаются) отряда с 20 орудиями вступил 28 сентября (10 октября) под Мацеёвицами (Мациовицами) в неудачное сражение с войсками Ферзена и раненным (вместе с Сераковским и Михал Игнацем Каминским, 1758—1812) попал в плен. Казаки Ф. П. Денисова нанесли ему два удара пикой и сабельную рану в голову! Падая с седла, он якобы произнес пророческие слова: «Польше – конец!» По чистой случайности казаки – корнет Смородский узнал его – не добили его, а доставили в русский лагерь. Оттуда его отправили сначала в Киев, потом – в Санкт-Петербург, где он просидел в Петропавловской крепости до 1796 г., пока его не освободил Павел I. Тадеуш уехал в Лондон, потом путешествовал по Европе и Америке, но в 1798 г. снова вернулся во Францию, где другой известный польский патриот генерал Ян-Генрик Домбровский (1755—1816/18), ускользнувший в 1794 г. от Суворова