«Свет и Тени» Последнего Демона Войны, или «Генерал Бонапарт» в «кривом зеркале» захватывающих историй его побед, поражений и… не только. Том III. «Первый диктатор Европы!». Яков Николаевич Нерсесов

Суворову – единственному среди екатерининских «боевых орлов», который умел при любых раскладах делать нужный результат на поле боя, причем, быстро!

      А это, как известно, всеми правителями всех времен и народов ценилось и ценится превыше всего…

      Глава 12. «Там бы я в сорок дней все кончил!»

      Все очень просто: Екатерина – правительница крайне расчетливая и предельно осторожная (интуитивно безошибочно, как это водится у слабого пола, чувствующая опасность для «себя любимой») – поняла, что ситуация с поляками пошла не так, как бы ей хотелось!

      Война поляков за национальную независимость обернулась для русских войной за национальную безопасность. Императрице пришлось отложить до лучших времен свои грандиозные планы по захвату Босфора и овладения Константинополем.

      У давнего проводника русской воли среди поляков князя Н. В. Репнина, руководимого из Петербурга и. о. президента Военной коллегии графом Ник. Ив. Салтыковым, на этот раз дела не клеились («Погубили мы славу целого столь знаменитого царствования!» – писал он): нужны были новые фигуры и… кадры.

      На авансцену – последний раз в своей военной биографии – вышел старый и из-за болезни уже инертный П. А. Румянцев. Ему была поручена оборона всего пограничного края от Минской губернии до Турции в случае враждебных вылазок с польской стороны и поддержка Н. В. Репнина в его наступлении на поляков. Петр Александрович, в отличие от Николая Васильевича знал кратчайший путь к усмирению поляков. Он, не покидая своего имения на Украине, вызвал в Польшу главного специалиста по быстрому наведению порядка в ней Александра Васильевича Суворова.

      Поляки прекрасно помнили, как он расправился с бывалым воякой Дюмурье, сорвиголовами братьями Пулавскими и вальяжным Огиньским. Два лучших русских полководца XVIII столетия «русский Марс» и «российский Нестор» встретились (7?) августа 1794 г. в румянцевском имении Ташань, в 110 верстах от Киева.

      Доподлинно нам неизвестно, как прошел их разговор – «Я провел несколько весьма приятных часов у Фельдмаршала» – писал потом де Рибасу Александр Васильевич. Рассказывали только, что крайне скупой на похвалу чужих воинских талантов Суворов хвалил маневры Костюшко («В мятежнике довольно искусства!») и, очевидно, поделился мыслями со своим бывшим патроном как погасить восстание. Ему было поручено раз и навсегда разобраться с поляками. Будучи уже больным, лучший российский полководец середины XVIII века предпочел не вмешиваться в дела самого стремительного полководца России той поры, да, пожалуй, и всех времен в целом. Тем более, что «русский Марс» отменно ориентировался на театре предстоящих военных действий, знал он и сильные и слабые стороны бунташных поляков.

      На всем этом он и основывал свой план военных операций: стремительность вкупе с внезапностью!

      …Между