Чёрная книга. Робер Дж. Гольярд

прямо ему в лицо остатки воды. Эдвин счастливо засмеялся. Так, что дальше? Она была холодна, как русалка.

      Убедившись еще раз, что Гвендилена дышит, он взвалил ее себе на плечо и на подкашивающихся ногах побежал в сторону хижины. Хижина оказалась брошенной, а дверь наспех заколочена снаружи. Он выбил дверь ногой.

      Юноша осторожно положил драгоценную ношу на соломенный тюфяк в углу комнаты и огляделся. Дом, видимо, принадлежал какому-то охотнику. Земляной пол беспорядочно устилали облезлые медвежьи шкуры, а на столе валялся старый лук без тетивы. Кроме стола и единственного табурета, никакой мебели здесь не имелось и, судя по слою пыли и дырам, зияющим в соломенной крыше, хижину покинули уже достаточно давно, скорее всего, из-за войны.

      Порывшись по захламленным углам, Эдвин с радостью обнаружил старое, наполовину стершееся кресало. Дом топился по-черному, а для приготовления пищи служил небольшой каменный очаг, устроенный прямо посередине комнаты. Разведя огонь – слава богам, здесь имелся небольшой запас сухого хвороста – он повернулся к лежащей без сознания девушке.

      Немного помешкал, кусая губу. Надеюсь, подумал Эдвин, он не заработает за это что-нибудь вроде пощечины. С некоторым трудом он стянул с нее насквозь промокшее платье и приладил его сушиться поближе к очагу. Для начала положил девушку на живот и принялся растирать найденным здесь же куском холстины. Гвендилена хрипло дышала, а он без устали тер ей спину, ноги, живот, плечи и руки. Юноша уже дрожал от усталости, когда вдруг она, тихонько застонав, открыла глаза.

      – Эд, – пробормотала она, – я думала, я умерла.

      – Нет. – Он без сил уселся на пол, счастливо улыбаясь. – Все хорошо.

      Гвендилена еле заметно качнула головой, глядя на полыхающий огонь.

      – Я посплю. Только… холодно.

      Эдвин кивнул и, вскочив на ноги, принялся разбирать ворох старых шкур, сваленных в углу. Найдя одну достаточно приличную, он бережно укрыл девушку. Та слабо улыбнулась.

      – Спасибо. Ложись рядом.

      Эдвин открыл рот.

      – Я… ничего… я возле огня…

      Гвендилена едва слышно фыркнула.

      – Смешной. Тебе самому нужно согреться.

      – Да я уж и так…

      – Ложись.

      Закусив губу, Эдвин отошел в самый темный угол комнаты и, отчаянно путаясь в завязках, скинул с себя все еще мокрую одежду. Затем осторожно забрался под шкуру, отодвинувшись как можно дальше. Гвендилена – его не оставляло смутное ощущение, что она улыбается – поерзала на тюфяке и прижалась к нему спиной. Эдвин застыл, боясь пошевелиться. Пошарив позади себя, она нашла его руку и положила себе на грудь, зажав ладонью.

      – Вот так хорошо, – прошептала она. – Спокойной ночи.

      Мысли вихрем кружились в его голове.

      Выждав еще немного (Гвендилена заснула почти сразу), Эдвин осторожно выдернул свою руку, которую она никак не хотела отпускать, и поднялся, дрожа всем телом от тысячи чувств. Еле дыша, чтобы не разбудить, он накрыл ее еще парой шкур, а потом улегся