Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе. Роберт Рождественский

намного

       лучше!

      Кочевники

      Ч. Чимиду

      У юрты ждут оседланные кони.

      Стоит кумыс на низеньком столе…

      Я знал давно,

      я чувствовал,

       что корни

      мои —

      вот в этой

       пепельной земле!..

      Вскипает чай задумчиво и круто, —

      клубящегося пара торжество.

      И медленно

       плывет кумыс по кругу.

      И люди величаво

       пьют его…

      А что им стоит

      на ноги подняться,

      к высокому порогу подойти.

      «Айда!»

      И все.

      Минут через пятнадцать

      они уже не здесь.

      Они —

       в пути…

      Как жалок и неточен

      был учебник!

      Как он пугал меня!

      Как голосил:

      «Кочевники!!»

      Да я и сам

       кочевник!

      Я сын дороги.

      Самый верный сын…

      Все в лес смотрю.

      И как меня ни кормят,

      и как я над собою ни острю, —

      из очень теплых

      и удобных комнат

      я

      в лес смотрю.

      Все время

       в лес смотрю.

      То – север,

      то – большое солнце юга!

      То – ивняки,

      то – колкое жнивье…

      И снова

       я раскладываю юрту,

      чтобы потом опять

      собрать ее!..

      Приходит ночь.

      И вновь рассветы брезжат,

      протяжными росинками звеня…

      И подо мной,

       как колесо тележье,

      поскрипывает

      добрая

      земля.

      Ремонт часов

      Сколько времени?

      – Не знаю…

      Что с часами?

      – Непонятно…

      То спешат они,

       показывая

       скорость не свою.

      То, споткнувшись,

      останавливаются.

      Только обоняньем

      я примерно-приблизительное

       время

       узнаю…

      Я сегодня подойду

       к одинокому еврею.

      (Там на площади

      будочки выстроились в ряд.)

      «Гражданин часовщик,

       почините мне время.

      Что-то часики мои

      барахлят…»

      Он, газету отложив,

       на часы посмотрит внятно.

      Покачает головою.

      Снова глянет сверху вниз.

      «Ай-яй-яй! —

       он мне скажет, —

      Ай-яй-яй!

      Это ж надо!

      До чего же вы,

       товарищ,

       довели механизм…

      Может, это не нарочно.

      Может, это вы нечаянно.

      Для него, —

       для механизма,

       абсолютно все равно!

      Вы совсем не бережете

       ваше время,

       ваши часики.

      Сколько лет вы их не чистили?

      То-то и оно!..»

      Разберет часы потом он,

       причитая очень грозно.

      И закончит,

      подышав на треугольную печать:

      «Судя

       по часам «Москва»,

      вы уже

      довольно взрослый.

      И