Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе. Роберт Рождественский

город за окном.

      И крутится калейдоскоп

      всего,

       что я увидел днем.

      Девчонка в красном парике.

      Машина.

      Нет числа мостам…

      А этот говорил:

      «Москва…

       Я знаю…

       Я родился там…»

      А тот все повторял:

       «Вот-вот!

      Загублена

       такая жизнь».

      Опять —

      машина и мосты…

      «Что пьете?

      Виски или джин?..»

      Уснуть.

       Немедленно уснуть!

      На клетки память раздробить.

      Уйти от прожитого

      дня.

      Для завтрашнего

       сил добыть!..

      Я засыпаю.

      Я молчу.

      И шар земной звеняще пуст.

      И вновь передо мной лежит

      до мелочей знакомый путь.

      Скорей туда!

       Скорей, скорей!

      Вобрать

      домашнее тепло.

      Опять мы встретимся с тобой,

      всем пограничникам назло.

      Радары крутятся в ночи.

      Рычат ищейки в темноту.

      А я смеюсь.

      А я иду.

      Никем не узнанный —

      иду…

      Снежинки

       тают на руке.

      Как странно и просторно мне!

      Шагаю через океан —

      какой он маленький во сне!

      Едва заметны с высоты

      хитросплетения границ…

      Я к дому подойду.

      И ты

      почувствуй

      и сама проснись!

      Колючим деревцем

       вернись,

      глазастой девочкой

       вернись.

      (Ты помнишь,

       как мы жили там —

      подвал

      и пять ступенек вниз?)

      Огромность торопливых слов.

      Величие негромких фраз.

      Пусть будет все,

      как в первый день.

      Пусть будет все,

      как в первый раз.

      А если нет,

       а если нет,

      то пусть упреки,

      пусть хула —

      я все перетерпеть смогу,

      но только чтобы ты

      была!

      Была в моих руках

       и снах.

      Чего же медлишь ты?

      Настань!

      Ты видишь —

       я пришел.

      Я жду.

      Прошу тебя:

       не опоздай!..

      Уснуть бы…

      Оттуда

      На том

       материке

      твоя звезда горит.

      На том

       материке

      ты тоже —

      материк!..

      Постукивает дождь

      по синеве окна.

      А ты глядишь на дочь.

      А ты сидишь одна.

      Прохладно, как в лесу

      в предутренней тиши…

      Тебя я знаю всю.

      (Не слушайте,

      ханжи!)

      Ты,

       как знакомый дом,

      не требуешь

      похвал.

      Открыта,

       как ладонь,

      понятна,

       как букварь…

      Но так уж суждено:

      и раз,

       и два подряд

      взглянула ты,

      и взгляд, —

      как белое

       пятно!..

      Ты

       тоже