Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе. Роберт Рождественский

все время на потребу…

      а надо поскромней…

      и —

      на века…».

      Века

       веками.

      Поживем —

      обсудим…

      Но продолжайся,

       ежедневный бунт!

      Партийная,

      по самой высшей сути,

      поэзия,

      не покидай

       трибун!

      Не покидай!

      Твой океан безбрежен.

      Есть где гудеть

       разбуженным басам!

      Пусть в сотый раз

      арбузом перезревшим

      раскалывается

      потрясенный

       зал!

      По праву сердца

       будь за все в ответе,

      о самом главном на земле крича.

      Чтоб ветер Революции

      и ветви

      ее знамен

       касалися

       плеча.

      Подарок

      Закрутился на работе —

      мне с подарком не успеть!..

      Я себя

      пошлю по почте

      на Кутузовский проспект.

      Нарисую адрес

       тушью,

      вид солидный

       сохраню.

      Размечтавшуюся душу

      ненамного оценю.

      На меня

       наклеят марки, —

      кончится авторитет.

      В целлофановой бумаге

      буду я всю ночь

       хрустеть.

      Грузовик вздохнет, умаясь…

      Торопясь, как на пожар,

      почтальон проверит адрес,

      крикнет:

      «Сидорыч,

       сгружай!..»

      И начнет меня ворочать,

      над посылкой колдовать.

      Проведет ногтем по строчке:

      «Человек. Не кантовать…»

      Почта

       к сроку запоздала,

      но пришла наверняка.

      «Распишитесь…

      Вам

       подарок…

      Так что с праздничком…

      Пока…»

      Ты в такое

       не поверишь.

      Соберется вся родня…

      Почтальон

       звонит у двери:

      возвращает мне

      меня.

      Поезд

      Этот поезд

       огромный и странный, —

      закатал меня.

      Закатал.

      Он проходит

       по землям и странам,

      по минутам,

      часам

      и годам.

      Он идет сквозь жару и прохладу.

      В нем —

       пижоны,

       пижамы,

       халаты,

      молоко

      и бутылки вина…

      Ночь за окнами,

       будто стена…

      А в купейном —

       от хохота тесно!

      Молодится

      строительный туз.

      И смеется вовсю

       поэтесса —

      инженю

      человеческих душ.

      Так смеется она,

       будто платит

      за вино,

      за веселье свое.

      Будто сразу за смехом

       заплачет,

      и никто не утешит ее.

      …Проводник

      на Габена походит.

      Пассажиры на станциях сходят.

      Попросив для отчета

       билет, —

      сходят так,

      будто сходят

      на нет.

      Убили