Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе. Роберт Рождественский

больной,

      нечеловечески огромный

      крик!

      Он тек по трубам,

       полз по этажам,

      подвалы заполнял и чердаки.

      Он ошалело тыкался в звонки!

      Ломился в двери

       и в замках визжал!..

      И воздух был почти воспламенен.

      И сигаретки

       прыгали у рта:

      «Вот если бы не вечером,

      а днем…»

      «Вот если бы на фронте, —

      я б тогда…»

      И все.

      И только молний пересверк.

      И все.

      И не остановился

       век…

      Какое это чудо —

      человек!

      Какая

       это

       мерзость —

      человек!

      «Притворись большим и щедрым…»

      Притворись

       большим и щедрым,

      полыхающим в ночи.

      Будто ливень по ущельям,

      по журналам грохочи.

      Притворись родным,

       родимым,

      долгожданным,

       как капель.

      Притворись необходимым!

      Притворился?..

      А теперь

      открывай окно пошире.

      Отряхнись от шелухи.

      Надо

       собственною жизнью

      доказать

      свои стихи.

      Баллада о том, как инки начали поклоняться солнцу

      Солнцу молюсь,

       солнцу молюсь,

       солнцу!

      Свету его,

       силе его,

       зо́ву,

      звону луча,

      яблока алому боку,

      солнцу молюсь —

       непобедимому богу!

      Солнце в стебле

       и в желтизне слитков…

      Много богов было у нас —

       инков.

      Смертных страша

       грозным своим видом,

      в каждом углу

       мрачно стоял идол…

      Восемь недель

       засуха жгла Куско.

      Даже луна

       стала светить тускло…

      Жрец подошел,

      был, как судьба, грозен:

      – Дочку твою

       боги к себе

       просят… —

      Взял он ее.

      Крикнул:

       – Молись,

       ибо

      слезы смешны,

       если ты дочь инка! —

      Трижды умыл,

      трижды провел

       лесом.

      После

       ножом

      левый сосок срезал.

      Сердце достал

       и показал людям…

      Я задрожал,

      я застонал

       лунем!

      Слышал одно,

       зная ее

       муки, —

      как над жрецом

      жирно жужжат

      мухи.

      Чудилось мне:

       просят еще

       крови

      боги дождя,

      света,

      зерна,

      крова…

      И, находясь

       на берегу смерти,

      я повелел

      всех их собрать

      вместе…

      Солнце с утра

       в бубен земли било.

      Страшно глядеть

       мне на богов было.

      На истуканов

      темных, как мгла,

      хмурых,

      каменных,

      злых,

      сытых,

      больших,

      мудрых.

      Только