Разгадай мою смерть. Розамунд Лаптон

эти чахлые экземпляры – проростки нечаянной заботливости, букетик сочувствия, неожиданного, как коровьи лепешки на обочине скоростного шоссе.

      Оператор, преподнесший мне хризантемы, сказал, что сегодня в вечернем выпуске новостей будет специальный репортаж о тебе. Я сразу набрала маму, сообщила ей. Думаю, по-своему, по-матерински, она гордится тем, сколько внимания ты получаешь. А его будет еще больше. Если верить звукооператору, завтра сюда нагрянут иностранные репортеры. Забавно – нет, скорее странно, – что всего несколько месяцев назад, когда я пыталась достучаться до людей, меня совсем не хотели слушать.

      Понедельник, после полудня

      Сейчас они все – пресса, полиция, юристы – жадно слушают: головы склонены, ручки усердно царапают в блокнотах, слышится жужжание диктофонов. Сегодня я даю свидетельские показания в уголовном суде. Это подготовка к судебным слушаниям, которые состоятся через четыре месяца. Мне сказали, что мои показания «жизненно важны» для стороны обвинения, так как я – единственная, кому «известно все, от и до».

      Мистер Райт, представитель стороны обвинения, который берет показания, сидит напротив. Полагаю, ему где-то к сорока, хотя, вероятно, он младше и просто по долгу службы выслушал немало историй вроде моей. Мистер Райт весь внимание – он сидит, слегка подавшись вперед, располагая меня к откровенности. Хороший слушатель, но… что за человек?

      – Если вы не против, – говорит он, – расскажите все с самого начала, а я потом сам отделю важное от второстепенного.

      Я киваю.

      – Дело в том… я не совсем уверена, что именно считать началом.

      – Скажем, тот момент, когда вам впервые показалось, что что-то не так.

      На мистере Райте отличная итальянская рубашка из натурального льна и синтетический галстук с дурацким рисунком – вряд ли обе вещи выбраны одним и тем же человеком. Или то, или другое получено в качестве подарка. Если подарен галстук, то мистер Райт проявляет недюжинную любезность, надевая его. Забыла, говорила тебе или нет, но у меня появилась новая привычка размышлять на посторонние темы, когда мозг отказывается анализировать насущный вопрос. Я поднимаю глаза на мистера Райта.

      – Тогда выходит, это был телефонный звонок. Мама сообщила, что Тесс пропала без вести.

      Когда позвонила мама, мы принимали гостей. Закуски для воскресного ленча, купленные в магазине по соседству, полностью соответствовали духу Нью-Йорка: модные и стандартные. То же самое относилось к нашей мебели, квартире и взаимоотношениям – ничего домашнего. «Большое яблоко» без сердцевины. Понимаю, отступление от темы довольно резкое; впрочем, разговор о моей жизни в Нью-Йорке подождет.

      Тем утром мы вернулись из заснеженного Мэна, где провели романтические каникулы в честь моего повышения – меня назначили директором по работе с клиентами. Тодд получал явное удовольствие, расписывая гостям наше опрометчивое решение отметить праздник в уединенной избушке:

      – Конечно,