Тротуар под солнцем. Филипп Делерм

угасающего и бесконечного воспроизведенного неосязаемого образа.

* * *

      Прохожие делятся на тех, кто смотрит, и тех, кто притягивает взгляды. Есть еще деловитые. Таким не позавидуешь. Они идут по улице, но их тут все равно что нет. Оживленно жестикулируя, всецело поглощенные разговором по мобильному телефону, они утрясают планы, назначают встречи. Вряд ли окружающее хоть как-то остается в их разгоряченном мозгу. И липы на бульваре Распай, должно быть, вытесняются огорчением из-за отложенного заседания. Правда, это не относится к разнорабочим. У парня, который сгружает пивные бочонки у бокового входа в кафе, работенка, что и говорить, нелегкая. Однако наверняка у него если не душевные, то, по крайней мере, довольно теплые отношения с хозяином заведения. А официантке он бросает на ходу: «Ты, как всегда, у нас красавица!» Это сказано без всякой задней мысли, он спешит, вот он уже, так и не сняв перчатки, снова залез в свой фургон. Деловитым людям некогда общаться. Их зовет долг, все остальное второстепенно.

      Те, кто притягивает взгляды, порой смешны, но это всегда герои. Их выбор – совершенство. Без всяких скидок и поблажек. Вот, к примеру, очень яркая девица, тоненькая, как соломинка, в босоножках на шпильках, джинсиках в обтяжку и черной футболке с серебряным узором. Немыслимая прическа – красный, веером, бант в копне мелкой спиралью завитых волос. Широко раскрытые глаза устремлены вперед и вдаль. Фигура, манеры, причудливый вид – все рассчитано на то, чтобы ее заметили, на нее обернулись. Но сама убедиться, действует ли приманка, она не может – это все погубит. Взгляни она хоть искоса на тех, кто должен на нее глазеть и восхищаться, – и игра, считай, проиграна. Такие уж правила! Она желает, чтобы на нее смотрели. Но видеть, что на нее смотрят, ей запрещено. В этом спектакле есть какая-то нелепая натужность. И, как ни странно, бегун, протрусивший мимо девицы в другую сторону, мало чем от нее отличается. Бежит по городу, на хорошей скорости, ничуть не задыхаясь. Если б цель его была чисто спортивной, зачем бы он стал упражняться на улице, где полно народу, – ведь есть столько парков для уединенных тренировок! Но ему тоже нужно видеть отражение своего молодечества в глазах прохожих, и он бежит, едва не задевая их, чтобы показать свое умение лавировать, сосредоточенный, величавый, быстроногий.

      Завидуем ли мы им, тем, на кого все смотрят? В какой-то степени, конечно, да, иначе, им на горе, мы просто бы не замечали их. Впрочем, не они и не деловитые достойны настоящей зависти. Больше всего удовольствия на улице получают те, кто смотрит по сторонам. Надо устроиться где-нибудь на солнышке или в тени. Слиться с окружающим. Исчезнуть. Для этого есть множество удобных мест: скамейки, ступени. Или открытые кафе – что совсем роскошно. И хорошо, если ты немолод. Так что уже не годишься для флирта, хотя еще не вызываешь жалости, и не засоряешь эфир помехами вожделения. Тогда ты можешь раствориться и стать кем-нибудь.

      Например, вон той парочкой. Они держатся за руки. Он не особенно красив и явно моложе