La Critica. Первая книга казанской трилогии. V.S.

была продажа людям ощущения движения времени. Точнее не скажешь. Самый лёгкий способ почувствовать себя счастливым – быть (или казаться) лучше других. Лучше – это богаче, сильнее, красивее, удачливее. Счастье довольно сомнительного качества? Но, вы же иногда пьёте растворимый кофе? Может и так. Удачливее. Касательно последнего – удачливости – нужно сделать некую оговорку. «Удачу» – как товар во все времена дефицитный – мы придерживали для себя. Кто-то считал нас своим личным «ручным крокодильчиком», а мы кого-то читали отчаянным идиотом, и никто не остался внакладе. События последних двух лет, события как нашей (Стальские и я) жизни, так и жизни нашего города, так или иначе, прошли под всё возрастающим сиянием звезды «La Critica». Если в городе и был человек, который не читал «La Critic»у, то уж точно слышал это слово, а чего ещё желать двум недоучившимся журналистам с маниями величия?!

      Книга с названием «Этический кодекс журналиста» с первого дня существования La Critic’и не позволял нашему рабочему столу раскачиваться, подпирая одну из его ножек. Наш приятель Шуба, Марсельчик и Яков Семёнович (оба ныне покойные), Всадница Красного Ягуара, Сицилия Владимировна, Ксю, Бедвезагёрл и даже Мастер, а также клубная шушара, секс-маньяки всех сортов и расцветок, молодые богатенькие буратинки, состоятельные домохозяйки с княжескими амбициями и интеллектом гипсокартона, все были составными частями La Critic’и, все-все-все стали героями La Critic’и, превратившейся из брошюры (за двенадцать тысяч рублей – тираж) в Сверхидею. Идею выбирает каждый сам; в меру своего кругозора. Герои комикса, но всё же герои. Плати за свои Пятнадцать Строчек Славы! Желаешь причаститься La Critic’ой? Какой разговор! Плати, уважаемый (…ая)! Слава – это наркотик. Единственный наркотик, к которому привыкаешь, даже не попробовав. И уж конечно, мы не давали первую дозу бесплатно, как и не делали скидок постоянным клиентам. Снизу или сверху, справа или слева, как канцелярские кнопки и скрепки, по своей воле или выполняя служебный долг, люди тянулись к магниту по имени La Critica.

      Стали ли мы состоятельными людьми? С оговорками. Были ли мы парнями (девушками) при деньгах? Пожалуй. Спросите в нашем городе у любого: кем был до революции Паниковский? – Вам не ответят. Спросите: «Знаешь La Critica?» – Да! La Critic’у в нашем городе знает каждый. Представляем вашему вниманию авантюрно-познавательную рекламную брошюру «La Critica», в которой не будет пощады никому.

      – Всё, уезжаем, – на Стальском теперь были брюки, а под пальто поддет джемпер; не иначе наведался в багажник «единичички».

      Мы погрузились в машину и, не включая фар (хоть это было и не обязательно), начали движение прочь из посёлка. Стальский надел очки и приспустил спинку кресла, – приготовился ко сну. На холме перед выездом на трассу я остановил машину, чтобы последний раз взглянуть на наш дом, на наш милый Аламо. Я повернулся к Стальскому, чтобы перекинуться парой эпических фраз «за жизнь», но он уже спал. В стёклах очков Стальского отблесками потухающего пожара промелькнуло наше прошлое. Будущего, как известно