Убийства и прочие мелочи жизни. ЕленаА. Миллер

ли в чем дело, инспектор! – ответила вместо Марьи Глаша. – Творение красок для православных икон – это тоже часть таинства иконописи. Писать Святой Лик красками, сотворенными не под вдумчивую молитву, а под скабрезные рассказы про местное гусарство – невозможно!

      – А-а! – сообразил, наконец, инспектор. – И поэтому вы его выгнали…

      – Вне всякого сомнения. – твердо ответила Глаша.

      – Что было потом?

      – Почти сразу он ушел. Побалагурил еще рядом с буфетом, пробовал жонглировать чашками. Хорошо, что ни одной не разбил. Потом поставил все на место и исчез. Это было в начале седьмого. Приблизительно в шесть с четвертью.

      – Вы его еще видели?

      – Нет! – вместе ответили девушки.

      – Чем вы занимались после ухода Алексея?

      – Мы работали до половины восьмого. Потом заперли мастерскую и разошлись.

      – Куда?

      Первой ответила Глафира:

      – Я торопилась домой. Когда я шла мимо веранды, видела Карпа Палыча. Он входил в двери своего дома со стопкой старых газет в руке. Мы пожелали друг другу доброго вечера.

      – Именно так! До девятнадцати тридцати я отдыхал на веранде в старом плетеном кресле – своем любимом. Я читал газеты за 1899 год. Очень проголодался и решил перекусить что-нибудь, не дожидаясь Алексея. – накладывая в свою плошку салат из мелко наструганных огурчиков, вклинился в разговор Карп.

      – Почему вы торопились домой? – Даниил поглядел на Глашу с пристрастием.

      Та неопределенно пожала плечами.

      – Это имеет значение?

      – Безусловно.

      – Ну, хорошо… К восьми часам я ждала гостя.

      – Это кого? – слаженно, как солдаты на линейке, спросили хором Толик и Даниил.

      – Смею предположить… – осторожно ответила Глафира. – Что к убийству это не имеет никакого отношения.

      – И, тем не менее… Будьте добры ответить! – взгляд Гирса мгновенно заледенел.

      – Ну! Мы ждем-с! – Толик набычился и отодвинул от себя тарелку с салатом и ветчиной.

      Глафира была бесстрастна, только в уголках губ чуть заметно промелькнула тень улыбки, да в ее ровном голосе на мгновение послышалась покорность обстоятельствам:

      – В восемь ко мне пришла Наталья, медсестра из поликлиники.

      – Тьфу ты!! – облегченно выдохнул Толик и стукнул себя по коленке. – Гость… Тоже мне! И долго она у тебя время отнимала, сидела ныла и жаловалась на судьбу? Опять ее, видимо, очередной мужик бросил?

      – Именно так. Мы проболтали часов до десяти, может быть дольше… Наталья ушла в клуб, а я приняла душ, помолилась, и легла в кровать читать книгу. Во сколько я уснула – не знаю. Было лень поворачивать голову и глядеть на часы.

      – Больше к вам никто не заходил? – равнодушно спросил Даниил.

      – Нет, я была одна.

      – Хорошо. А вы, Марья, как провели вечер?

      Маша сидела на диване, расстроенная и бледная, на ее блюдце лежали несколько ягод клубники, в которые она нервно втыкала деревянные зубочистки. Она, как и ее подруга, за весь вечер ни к чему на столе не притронулась.

      – Обычно