Бродяги Дхармы. Джек Керуак

тромбофлебит – сгустки крови в венах на ногах, – поэтому я побаиваюсь завтрашнего подъема: не потому, что из-за него могу хромать, а потому, что, когда спущусь, он может обостриться. Морли на это сказал:

      – А тромбофлебит – это такой особый ритм, когда ссышь?

      Или же я говорил что-нибудь про людей с Запада, а он отвечал:

      – Я сам тупой западник… смотри, что предрассудки сделали с Англией.

      – Ты сумасшедший, Морли.

      – Не знаю, может, и так, но, если даже я сумасшедший, все равно оставлю хорошенькое завещание. – Потом вдруг он ни с того ни с сего выдавал: – Что ж, я весьма польщен, что иду в горы с двумя поэтами, я и сам собираюсь написать книгу, она будет про Рагузу, прибрежный город-государство, республику позднего Средневековья, которая решила классовую проблему, предложила пост секретаря Макиавелли, и целое поколение ее язык служил дипломатическим языком в Леванте. Все из-за напрягов с турками, конечно.

      – Конечно, – соглашались мы.

      А он вслух спрашивал себя:

      – Можете гарантировать Рождество с приблизительной точностью лишь в восемнадцать миллионов секунд, оставшихся от первоначальной старой красной трубы?

      – Еще бы! – смеялся Джафи.

      – Еще бы! – повторял Морли, вертя баранку на сгущавшихся виражах. – Они садятся в оленьи упряжки специальных междугородных автобусов, дабы поучаствовать в предварительной Конференции счастья по душам в глуши Сьерры, в десяти тысячах пятистах шестидесяти ярдах от первобытного мотеля. Это новее анализа и обманчиво просто. Если посеял билет в оба конца, можешь стать гномом, одежонка у них миленькая, и ходит слух, что правила приема в «Эквити»[12] впитают переизбыток, вытекающий из Легиона за непригодностью. Конечно, как бы там ни было, Смит, – (оборачиваясь ко мне на заднее сиденье), – и найдя собственный путь обратно в эмоциональную глушь, ты обязательно получишь подарочек от… кого-нибудь. А чуточка кленового сиропа не улучшит твоего самочувствия?

      – Еще бы, Генри!

      Такой вот был Морли. Машина тем временем где-то начала взбираться в предгорья, мы въезжали в разнообразные хмурые городки, останавливались заправиться, а там сплошь местные элвисы пресли в синих джинсах поджидают кого-нибудь на дороге – побить, а у них за спинами внизу шум горных ручьев и высота гор. Чистая сладкая ночь – мы наконец выехали на настоящую узкую асфальтированную дорогу и устремились прямиком в горы. По сторонам появились высокие сосны и отдельные скалы. Воздух стал резок и превосходен. Наша поездка как раз совпала с открытием сезона, и в баре, где мы остановились выпить, уже сидела туча охотников в красных шапочках и шерстяных рубашках; нагружаясь, они смотрелись очень глупо со своими ружьями и патронами, сложенными в машинах, к тому же расспрашивали нас, не видали ль мы где-нибудь поблизости оленей. Мы, разумеется, видели оленя – перед самым баром. Морли вел машину и чесал языком:

      – Ну, Райдер, может, ты станешь Альфредом, лордом Теннисоном, нашей тесной теннисной компании на

12

«Эквити» – американский профсоюз театральных актеров и работников сцены, основан в 1913 г.