Psychica. Алексей Сергеевич Вилков

пересекаются на планерках. Нужно наведаться к ней ближе к вечеру, чтобы выкрасть и утащить в душ, обойдясь без лишних свидетелей.

      Вдруг дверь ординаторской распахнулась. Лариса форсировала события, скрестив на груди руки, задыхаясь от возмущения.

      – Выйдем? Есть разговор.

      – Ты редко сюда заходишь, – опешил Максим. – Угостить кофе? Парни не скоро будут. Или сразу в кабинку?

      – Перестань! – твердо произнесла она. – Хочу тебе кое-что объяснить! Ты, видно, не понял! Я нашла мужчину, нормального парня, который не использует меня как куклу, а ухаживает и заботится. Возможно, даже любит. Я не молода, и годы уходят. Мне тоже хочется семью. Ты свою семью разрушил, а я хочу замуж. Возможно, это последний шанс, а ты крадешь его. Ты хочешь, чтобы я оставалась твоей подстилкой, но у меня осталась гордость, и я себя уважаю.

      Совсем рядом послышались ворчание и сиплый кашель. С вызова возвращались Сальников и Бочкин, круглощекие юмористы, сыскавшие сомнительную славу неугомонных балагуров. Их присутствие становилось невыносимым. Халеные шутники зашли поздороваться, тем более куковать им придется вместе.

      – Я тебе вдалбливаю, внимательнее читай ЭКГ, – навеселе вещал Сальников.

      – А ты тщательнее пиши анамнез, – гоготал Бочкин. – Из-за тебя мы переписываем карты, дурень! Твои диагнозы никуда не годятся! Эх, у кого там намечается день варенья? Хочу праздника. Как же тошно вкалывать летом! Макс, у тебя, случайно, в июле не юбилей?

      – Нет, я же скорпион, – выдал Максим, зная, что водолей Лариса категорически с ним не совмещалась. За счет чего он так долго удерживает ее? Значит, гороскопы все-таки ошибаются. Грядет момент их расставания, и здесь звезды правы не по коротким выдержкам из глянца, а глобально, по сути.

      – Печально, – расстроился Бочкин и обратился к Ларисе: – Так кто же у нас летняя пташка? Людка! Август! Ты, солнышко, почему нахмурилась?

      – В отпуск ухожу. Последняя смена.

      – Как последняя? – встрял Максим. – Ты же уверяла, что позже?

      – Планы изменились.

      – Собралась в отпуск и грустишь? Трудоголик! Так проставляться надо, Ларис? Чудная ты! Пессимистам сейчас туго. Только оптимисты выживают. Есть такой вшивый анекдот: почему врачи пашут на полторы ставки? На одну есть нечего, а на две – некогда, – засмеялся Сальников, – а мы хоть и вкалываем за троих, успеваем и поесть, и повеселиться, и даже консенсус провести. Бочкин даже диссертацию пишет, в институт повышения квалификации ездит и ваковские статьи публикует. С ваком хрен договоришься! Сестра три года пыталась пройти эту бюрократию, пока не отвалила им бабла, а у нее была идеальная монография. Если есть косяки и недочеты, то откат увеличивается в разы. Я когда выпью, жалею, что не пошел по ученым стопам. Сейчас бы тоже в комиссии сидел и на старость откладывал.

      – Кончай базар! – рявкнул неуклюжий Бочкин с перекошенным лбом, плешивой залысиной, с жутко волосатыми лапами и глубоким шрамом над правой бровью. – Чужие деньги