Безумство Мазарини. Мишель Бюсси

лица все ниже склонялся надо мной. Я чуть было не завопил – и тут услышал у него за спиной голоса этих кретинов. Безумный монах откинул капюшон – и я увидел веселое лицо Йойо.

      – Подъем, монашек! Его высокопреосвященство ждет вас. Все остальные бенедиктинцы уже молятся в зале капитула.

      Он кое-как осенил меня крестным знамением и ушел.

      – Лег первым, встал последним, – донесся голос Армана. – Колен, ты, верно, сил набрался выше крыши.

      Он явно считал, что меня уже пора прикрывать. На самом деле я ночью почти не спал и вышел из палатки, не до конца проснувшись. Юго, ветеран, который уже пять лет ездил в лагерь, все нам рассказал.

      – Здесь каждый год так. В свободный день, когда мы не ходим под парусом, они устраивают игру в поиски клада. У них все хорошо обкатано. Костюмы слегка поистрепались, но на новичков всегда производят впечатление. А старичков просят раньше времени не разболтать. Нормально, да?

      – А дальше что? – спросил Арман.

      – Разбиваемся на команды и на весь день уходим искать подсказки. Нам дают такой типа пергамент с вопросами про остров. Маршрут размечен клочками жатой бумаги, у каждой команды свой цвет.

      – Супер, – вздохнула Мади.

      Стефани тоже оделась монахом и в таком виде выглядела не слишком сексапильно. Отец Дюваль в красной рясе изображал кардинала.

      – Тебе не кажется, что у старичка Дюваля мания величия? – шепнул мне Арман.

      Кардинал и два монаха толкнули хорошо отрепетированную речь. Нам следовало найти клад, проявив себя смелыми, хитрыми, умными и ловкими. Знаки были верные и неверные. Подсказки и ловушки. Нам раздали «пергаменты» из плотной цветной бумаги с несколькими десятками вопросов и добавили, что мы должны разбиться на команды по три-четыре человека.

      Мади с Арманом подошли ко мне, злобно переглядываясь.

      – Это выглядит подозрительно, – тут же высказался Арман. – Мы трое, вместе.

      – Да, – сдержанно согласилась Мади.

      Арман уставился на нее. Мади была выше его ростом сантиметров на тридцать и заметно шире в плечах, в бейсболке и темных очках, майка свободно болталась на плоской груди.

      – Не могла бы ты, – обратился он к Мади, – правдоподобия ради подарить мне французский поцелуй?

      – Шел бы ты со своим правдоподобием знаешь куда?

      Арман встал на цыпочки, как будто хотел полюбоваться своим отражением в стеклах ее очков.

      – Я пошутил, старушка. Ты совершенно не в моем вкусе, мне нравятся только девушки с мозгом и большими буферами. А у тебя всего этого нет!

      Мади замерла в боевой позиции капоэйры.

      – У тебя, головастик, скоро не будет ни яиц, ни твоей воробьиной пипки.

      День начинался многообещающе.

      Арман не сдавался.

      – Мы с тобой два мужика, – продолжал он, глядя на меня, – и в идеале нам надо найти девчонку. Настоящую.

      – И все ей рассказать? – спросила Мади.

      – Мы не собираемся оповещать весь лагерь, – сказал я.

      – Надо было мне ночью забраться к девчонкам со своей воробьиной пипкой, чтобы сделать пипи им