Смерть никто не считает. Александр Анатольевич Лепещенко

– рыболовный траулер идёт вправо.

      – Есть, сигнальщик, – отозвался вахтенный офицер.

      – Поздно заметили, сигнальщик, я наблюдаю за траулером, – сказал капитан первого ранга Савельев, сверяясь с наградным водонепроницаемым хронометром, – уже двадцать секунд… Вахтенный офицер… Леонид Ильич, вы невнимательно несёте вахту. Соберитесь!

      – Есть, товарищ командир! Больше не повторится.

      – Что с вами такое, Воркуль? Вы изменились в последнее время… – вкрадчиво вклеил замполит Базель.

      – Разрешите не отвечать на вопрос, товарищ капитан третьего ранга… К службе это никакого отношения не имеет…

      Лев Львович Базель уловил некоторую небрежность к себе в нарочито вежливых словах вахтенного офицера и обиженно поджал маленькие губки.

      На мостике шикнуло переговорное устройство.

      – Товарищ командир, пришли в точку погружения. Штурман.

      – Есть, штурман.

      Савельев привычно вонзил серые глаза в сигнальщика, вахтенного офицера и замполита и скомандовал:

      – Всем вниз, погружаюсь.

      А по громкой связи уже неслось: «По местам стоять к погружению».

      И, словно эхо, возвращалось: «В первом по местам стоят к погружению», «Во втором по местам стоят к погружению…»

      Зацапанный ветром Савельев вдруг вскинулся. Ему сразу стало легко, будто сбросил с плеч тяжёлую медвежью шубу. Будто не цепенел только что на мостике. Андрей Николаевич почти прошептал:

      – Гениальное море… Жаль, штурман не видит… Иван Сергеич точно не удержался бы, пустил бы в ход поэзию… Как тогда в Крыму…Что—то про цветы… Ну да, про них… и небо синее… То в нос тебе магнолия, то в глаз тебе глициния…

      Андрей Николаевич посмеиваясь задраил рубочный люк, и его сапоги застучали по трапу, уходящему вниз. Там его ждали, голосил корабельный ревун.

      – Задраен верхний рубочный люк, – проговорил Савельев, войдя на ГКП, – принимаю доклады…

      – Товарищ командир, принята расчётная дифферентовка.

      – Есть, командир БЧ-5.

      – Товарищ командир, есть сигнализация закрытия забортных отверстий, объединён запас ВВД…

      – Готовимся к погружению, Илья Петрович, – приветливо кивнул старпому Савельев. – Принять главный балласт, кроме средней!

      – Есть принять главный балласт, кроме средней, – повёл саженными плечами Пороховщиков. Казалось, что это не старший помощник пришёл в движение, а тёмная громада утёса, откуда-то взявшаяся здесь, на главном командном пункте.

      Застонала в цистернах вода.

      – Заполнить среднюю группу!

      – Есть заполнить среднюю группу.

      – Боцман, – обернулся к старшему мичману Ездову командир, – погружаться на семьдесят метров с дифферентом пять градусов на нос…

      – Есть погружаться на семьдесят метров с дифферентом пять градусов на нос! – Василий Федорович Ездов покосился на рулевого-сигнальщика Аксюту, сидящего рядом с ним, и двинул ручки управления.

      – Малый