не выносила одиночества. Вдвоем стало веселее. Я категорически настояла на том, чтобы оплачивать коммунальные услуги пополам. Изольда, похоже, вообще была не курсе, что такое коммунальные платежи. Изка не предложила жить с ней в одной комнате, да я и не напрашивалась. Места, слава Богу, хватало, мне выделили светлую комнату рядом с кухней, очень уютную, в которой подруга хранила свои детские игрушки. Игрушки убрали в большой красивый сундук, перевезли мою кровать, письменный стол, комод и кресло, занавески, комп, вещи. Я прижилась быстро. Наверное, в родне были какие-то кочевники вроде цыган – я начинаю считать домом то место, куда вернусь ночевать и где приготовлю еду. Кстати, насчет еды. Я и не думала, что Изка так беспорядочно питается: тетя Зоя готовкой не занимается, Изка не умеет, и поэтому обе едят бутерброды, кашки быстрого приготовления, пельмени, творожки, заказывают пиццу на дом. Поэтому я стала поварить, невольно повторяя наш семейный уклад: мамин борщ, бабушкины блины, отцовский плов. По выходным месила тесто, делала пирожки, булочки, плюшки с корицей. Изка привыкла обходиться утром чашкой кофе, но постепенно я приучила ее к омлету или овсянке на завтрак. Тетя Зоя с большим удовольствием переложила на меня обязанность закупки продуктов и переселилась к своему мужчине, заявив: «Вы девочки взрослые, проживете. Если что, звоните». Однако звонила в основном она сама, узнать, что да как, а по выходным забегала на чай. Приходил Андрей с Пра, приходили Изкины приятели-неформалы, часто засиживались до утра за разговорами или покером (почему-то все играли в покер), оставались ночевать. Я редко участвовала в этих ночных беседах: стеснялась, но в карты резалась с удовольствием. Мне казалось, я совсем неинтересная, обычная девчонка, синий чулок и «ботан». Ну, о чем со мной разговаривать этим готам, рокерам, ролевикам и реконструкторам? Общих знакомых у нас не было, на игры я не ездила, сейшны не посещала, концерты тоже, на гитаре и то не играла. Изка вот пыталась научиться, еще когда с Олегом встречалась, да забросила. И сама, наверное, не знает, где теперь ее черная «Фина». А я знаю, в кладовке на второй полке, я сама ее туда убрала, вытащив из-под кровати. Андрей убил бы Изку за такое обращение с инструментом.
Зато мне было радостно кормить всю невыспавшуюся компанию завтраком. В такие моменты я чувствовала себя чем-то вроде щедрой и радушной трактирной хозяйки: заходи, добрый путник, тут найдется для тебя и кружка эля, и кусок пирога… Гости сидели притихшие, девчонки утирали размазанную тушь, зевали и улыбались в окошко. Потом резко подхватывались и убегали на учебу-работу. Частенько Изка не приходила домой, так же ночевала у кого-то. А вот своих мальчиков она домой не приглашала. Я как-то спросила: почему так? Изольда опустила глаза. «Не знаю, – говорит, – это слишком личное. Как-то так. А потом – что мне, с родителями кого знакомить? Вот когда встречу своего единственного, тогда и приведу, а пока нет».
Вторую сессию мы с Изкой закрыли на «отлично», как и первую, Алиска тоже. На каникулы я уехала к своим в Переславль, а Изка снова намылилась в Чехию реставрировать замки, правда, уже без
