Жрица Смерти. Jane Push

блондинка лет сорока пяти. Она не выглядела на свой возраст. От неё приятно пахло календулой и пряностями. Она широко улыбнулась, показывая мимические морщинки вокруг рта. Накрашена она была дерзко и броско. Ярко голубые тени, черная подводка, по-моему, несколько тонн тонального крема и красная помада. Это выглядело довольно нелепо и неправильно, если брать законы женской штукатурки.

      – Ох, здравствуйте, вы по поводу моего мужа?

      Странный вопрос, интересно, а ты делала еще что-нибудь, чтобы к тебе приехала полиция?!

      – Всё верно, – я кротко улыбнулась, смотря на доброжелательный жест пройти внутрь, – спасибо.

      Квартира была очень просторной и походила больше на студию. Белые стены и светло-серые полы из керамической плитки. Кухня и сразу же гостиная была огорожена лишь небольшой барной стойкой, у которой стояло два барных стула.

      – Вы можете не разуваться, горничная еще не приходила, так что не волнуйтесь. – Я кивнула, улыбаясь, и мы прошли к барной стойке.

      – Присаживайтесь, я пока приготовлю кофе. Какой вы предпочитаете?

      – Эм…

      – Я приготовлю экспрессо, вы не возражаете?

      – Нет-нет.

      Я положила ежедневник перед собой и, взяв ручку, посмотрела на Елизавету Маяковскую (так звали вдову), которая маячила по кухне.

      – Когда вы видели мужа последний раз?

      Девушка сразу же повернулась ко мне и, опираясь на стол, ответила так быстро, что меня это даже смутило.

      – Перед его смертью. Я поехала на маникюр, а он остался дома. Когда я приехала, увидела его мертвым, вот там, – она указала рукой на белоснежный диван, что стоял напротив телевизора, висящего на стене. – Это такая утрата для меня, – она театрально приложила руку к лицу, – Кара, правильно?

      – Да.

      – Прекрасное имя, вы американка?

      «А она неплохо прыгает с темы на тему».

      – Метиска, отец – англичанин, мать – русская.

      – Потрясающе! – Она улыбнулась, будто бы и не плакала несколько секунд назад.

      – Какие у вас были отношения с мужем?

      – Мы очень любили друг друга. Я души в нем не чаяла.

      – Он погиб два дня назад, и вы так быстро оправились после потери любимого человека?

      Я не верила ей, не верила ни единому её слову, что-то здесь явно не так.

      – Жизнь продолжается, я же не могу страдать всю жизнь! – Она сложила руки в замок. Я мельком увидела на запястье татуировку – треугольник черного цвета, перевернутый вершиной вниз.

      «А вот это уже очень интересно!» – Подумала я и улыбнулась.

      – Любите татуировки? – Со спокойным выражением лица, спросила я у девушки, а на её лице появился испуг, который она молниеносно перекрыла улыбкой.

      – Да, а вы? У вас есть?

      – Да, есть.

      И в правду, у меня есть татуировка, но она несет тот смысл, который я сама навязала. Полумесяц, что находится на ключице, звезды, что переходят на спину, и солнце, что преобразовалось из звезд, и красовалось на лопатке. – Я оттянула рубашку