Песнь Серебряной Плети. Бранвена Ллирска

почестями не жалуют.

      – А я говорю с живым Киэнном Дэ Данааном? – выражение лица пришелицы не поменялось.

      – Ну, теперь это явно ненадолго. – Киэнн сглотнул. Улыбка у него получилась довольно жалкой. Сделал еще несколько коротких вдохов, точно загнанный зверь. – Может, не будем играть в кошки-мышки? Бежать мне некуда. Да и на ноги я сейчас просто не встану. Так что прикончи меня – и дело с концом.

      – Не смеши меня, Киэнн, – склонила голову набок баньши. – Места для охоты здесь предостаточно. И если я ее начну – ты встанешь. А если не сможешь – поползешь на брюхе. То-то будет потеха!

      Киэнн зажмурился. Потом, с обреченной готовностью, кивнул:

      – Ладно, детка, я твой. Бери меня так, как тебе нравится.

      Улыбка баньши внезапно чуть потеплела и даже взгляд серебристых глаз словно оттаял и просветлел:

      – Ты неисправим.

      – Извини, – пожал плечами Киэнн.

      – С ума сойти! Ты выучил это слово? – Плакальщица легко скользнула по шершавому щебенчатому полу, не издав при этом ни шороха, и присела на корточки рядом с королем, внимательно изучая его изуродованное лицо: – Кто тебя так разукрасил?

      – Аинэке, – вновь пожал плечами он. – Кому же еще?

      – А тебе идет, – она потянулась к его кошмарному распухшему лицу тонкими, как прутья ивы, фарфоровыми пальцами. – Вылитый Один.

      Киэнн невольно отпрянул, но, похоже, сделал над собой усилие, чтобы остаться на месте:

      – Угу, ни глаза, ни мудрости.

      Ладонь баньши окутала сизоватая дымка, пальцы потеряли плотность и очертания, заструились, поплыли, рассыпаясь на крупинки, точно кусочки сахара в стакане с горячим чаем. Лиловый кровоподтек, заливавший правую сторону лица Киэнна, от переносицы до мочки уха, медленно выцвел, поблек и растворился. Опухшая, ватная щека обрела прежнюю форму, веко, хоть и неуверенно, но открылось.

      – К чему это все, Тьяр? – опасливо глядя на свою нежданную исцелительницу обоими, вполне живыми, хотя и измученно-затравленными глазами, вопросил исцеленный король. – Я же знаю, что за таким обычно следует.

      Баньши довольно облизнулась, жмурясь, как сытая мартовская кошка:

      – Ну, раз уж знаешь…

      И стремительно полоснула Киэнна по лицу все теми же полупрозрачными пальцами, в мгновение ока превратившимися в гибкие плети. Из рассеченной скулы, века и губ медленно покатились пунцовые капли крови…

      Фэй не сразу осознала, что кричит не Киэнн – кричит она сама.

      – Какого… долбаного… чёртова… хрена? – выругалась она на родном английском.

      Киэнн медленно вытер кровь тыльной стороной ладони:

      – Заткнись, подменыш.

      – Ты что, вообще упоротый? – взвилась Фэй. – Так и будешь сидеть на жопе и ни хрена не делать, пока тебя имеют?

      – А что ты мне предлагаешь? – Он также повысил голос. – Пожаловаться в высшие инстанции? Пообещать быть хорошим мальчиком и попросить не делать так больше? Или героически нокаутировать баньши