Таланты и покойники. Александра Романова

Сосновцев, видя ее разборчивость, постарается произвести впечатление и охотнее порастрясет кубышку.

      * * *

      Сколько различных проблем, сколько подводных камней окружало бедную Викторию Павловну, в несчастный день отдавшую душу театру! Она обходила препятствия с уверенностью опытного лоцмана, но вместо одних перед ней тут же возникали другие. И если, думала она, на генеральной репетиции грянет нечто непоправимое, она взорвет к чертовой матери этот дурацкий Дом культуры вместе со всеми его обитателями, и в первую очередь – с проклятым Преображенским!

      Такие вот крамольные мысли бродили сейчас в ее голове, когда она глядела на бушующего гения. Глядела, тем не менее, сочувственно и беззащитно – иначе с ним нельзя.

      – Что случилось, Евгений Борисович? Как вы нас всех напугали! Мы боялись, с вами случилось что-то страшное, но вы, слава богу, целы!

      – Если и цел, то с помощью Бога, а не этой гнусной твари.

      На глазах Тамары Петровны, неизвестно за что названной гнусной тварью, тут же выступили слезы.

      – Боже мой, Тамарочка Петровна! – быстро выкрикнула Вика, нежно приобняв помощницу за плечи. – Это недоразумение! Завтра премьера, мы все на нервах! Вы уж нас простите!

      – Это она-то будет прощать? – пророкотал Преображенский. – И вы думаете, моя нога еще хоть раз ступит в дом, где моя жизнь ценится столь низко?

      – Я ценю вашу жизнь куда больше собственной! – поспешила уверить Виктория Павловна. Когда имеешь дело с мужчинами, с лестью перегнуть нельзя, тут, чем больше, тем лучше.

      – Тогда почему позволяете на нее покушаться?

      – Это уже что-то новенькое, – шепнула Таша на ухо Дашеньке. – Подобного он еще не разыгрывал.

      – Нервничает перед премьерой, – ответила та. – Я тоже. А ты?

      – Женечка, бедный мой, – вмешалась Галина Николаевна (наконец и от нее какая-то польза!). – Что случилось?

      – Вот!

      Он немного подвинулся, и присутствующие узрели открытый люк. Да, ситуация не из приятных! Если бы кто-нибудь туда сверзился, шею сломал бы как пить дать. Или даже насмерть угробился, и прощай, премьера! Высота большая, а внизу металлическая плита, да еще торчит штырь, к которому когда-то крепилась лестница. Находись она в сохранности, было бы очень удобно – спускаешься за кулисами в подпол, пробираешься по узкому коридору и выныриваешь прямо на сцену: здравствуйте, я призрак отца Гамлета, разрешите представиться! Но без серьезного ремонта лазить вниз было рискованно, поэтому люк всегда держали закрытым. Виктория Павловна почувствовала, что шею заливает холодный пот. Какой кретин и зачем его трогал? Свет здесь тусклый, а часто и вовсе выключен, поэтому не заметить опасности очень просто. Шагнул – и на небесах. Слава богу, все обошлось! Впрочем, обошлось ли?

      – Она это сделала нарочно! Гнусная тварь, бездарь, ненавидящая таланты!

      Тамара Петровна все-таки разрыдалась, Вика принялась ее успокаивать.

      – Женечка, но при чем здесь она? – ласково поинтересовалась Галина Николаевна.

      – Разве не эта тварь отвечает здесь