Волшебная Кошка. Рин Дилин

на десяток мужиков. Наверное, это то, что сами уже не едят, зажратые. Ясное дело, сынок-то мельник. Муки у них, небось столько, что до города дорогу пирогами можно уставить.

      Он принялся ходить по горнице со свечой в руке и открывать шкафчики, лари, и сундуки. Заглядывал внутрь, освещая содержимое и тихо сердито цыкая:

      – Ещё бы мышам не завестись: вон, крупы сколько, и еды всякой. Не то, что у меня, голые полки. Когда мыши в доме заводятся, первое дело – это кота заводят, а не просят кого-то дежурить по ночам.

      Митрофан вернулся к столу, налил себе ещё вина и снова залпом выпил.

      – Шумит кто-то! Дочка боится! – противным голосом перекривлял он купца,– Ишь, гляди-ка, цаца какая выискалась! Мышки она испугалась! Целыми днями носится с мальчишками по селу, как дурочка угорелая. Тьфу! Аж смотреть противно! Ни ума, ни воспитания.

      Он снова потянулся за бутылкой.

      Кукушка в часах отмерила полночь. И в тот же миг сильная дрёма навалилась на Митрофана. Глаза его закрылись сами собой, и он уснул, как и сидел, держа в одной бутылку с вином, а в другой ватрушку.

      В таком виде мужика с утра и обнаружили хозяева дома.

      Годимир Силович обмерил веточкой пряжу на прялке и, убедившись, что её снова вдвое стало больше, в гневе принялся будить Митрофана.

      – Проснись!– растолкал он мужика и напустился на него, – Да ты, верно, всю ночь здесь вино пил, а сторожить даже и не думал!

      – Видел, видел я, Годимир Силович! – попытался спросонья оправдаться Митрофан,– Мышка у тебя здесь бегает, кота нужно заводить…

      – Да ты, братец, мошенник и лгун! – рассердился купец ещё сильнее, – Какая же это мышь прясть умеет?! А ну-ка, выметайся из моего дома, пока я тебя пинками не вытолкал!

      Митрофан испугался, что купец его сейчас и правда у всех на глазах вытолкает и обвинит в обмане. Его же после этого никто не то, что на работу не возьмёт, на порог не пустит! Помрёт и он, и вся его семья с голоду.

      Хлопнулся бедняк перед купцом на колени и принялся умолять:

      – Прошу, не позорь меня, Годимир Силович! Правда твоя, ничего я ночью не видел! Какую хочешь, дай мне работу! Хоть самую грязную и тяжёлую, всё делать буду, только не губи меня!

      Купец в гневе схватил мужика за шиворот и, не слушая его просьб, потащил было вон из горницы. Но тут Варенька схватила отца за рукав и расплакалась:

      – Тятенька, тятенька! Не ругайся на дяденьку Митрофана! Накажи лучше меня! Помнишь, ты спросил, не видели мы с матушкой в доме чего-то странного и не обычного? Так вот, тятенька, обманула я тебя! Видела я кое-что, тятенька, и сейчас вижу! Прости меня!

      Купец отпустил Митрофана и строго посмотрел на дочь:

      – Прекрати реветь и сказывай. – немного подумал и добавил – Наказывать не буду.

      Варвара утёрла слёзы рукавами и произнесла:

      – Вижу я, тятенька, как днём у нас в горнице за печкой большая крылатая кошка сидит. Сама белая-белая, как снег, а по спине и хвосту серая и пятнышки, как у твоего любимого жеребца, только звёздочками. Крылья у неё зелёные, а на концах синим отливают.