Волшебная Кошка. Рин Дилин

отдохнуть…» – подумал он, закрывая глаза.

      И прежде чем провалиться в глубокий сон, Годимир Силович услышал, как с тихим скрипом закрутилось колесо прялки и по полу застучало веретено – тук-тук, тук-тук, тук-тук…

      * * *

      Проснулся купец от ласкового прикосновения жены:

      – Проснись, Годимирушка! Утро уже.

      Он открыл глаза и огляделся. За окном бойко чирикали воробьи, радостно приветствуя наступление нового дня. Солнце уже поднялось над горизонтом и золотило лучами верхушки деревьев.

      Годимир Силович взглянул на прялку – так и есть, пряжи вдвое больше стало! Он подошёл ближе и внимательно присмотрелся.

      «Эх, надо было вечером мерку снять, чтобы точно знать сколько прибавилось! Но что ни говори, а пряжа хороша, так и сияет! – он принюхался, – И пахнет так, словно из полевых цветов спрядена, а не из овечьей шерсти.»

      – Ну что? Видел что-нибудь ночью, Годимирушка? – супруга смотрела на купца с любопытством.

      Тот расстроенно покачал головой:

      – Стыдно признаться, Голубушка, уснул я и ничего не видел… – про филина он решил жене не рассказывать.

      – Не переживай, – попыталась успокоить его жена, – видимое дело, умаялся с хлопотами за день, вот и уснул. Может быть, ну его? Прядёт кто-то по ночам, да и пускай себе прядёт. Убытку же от этого нет

      Купец сердито нахмурился и в сердцах топнул ногой:

      – Ну, уж нет! Я всё равно выясню, от чего такое происходит! Не хватало ещё, чтобы люди стали судачить, что вот де, купец Годимир с нечистой силой якшается, от того и богатство имеет, нажитое не честным путём. Представь, что будет тогда?! Как я людям в глаза-то смотреть буду?!

      С улицы донёсся громкий стук в калитку.

      – Кого это с утра пораньше принесло? – удивилась Голуба Любятовна и, накинув на голову платок, поспешила открывать раннему гостю.

      Годимир Силович выглянул через окно во двор и увидел мнущегося перед воротами Митрофана.

      «– Э-э, брат! Да мне тебя сам Господь послал!» – подумал купец и крикнул жене, отворяющей калитку:

      – Голубушка! Пригласи гостя в дом!

      Женщина кивнула и повела Митрофана за собой.

      Мужик прошёл в дом, долго мялся на пороге в горницу. Наконец, чинно перекрестился на икону в красном углу, прокашлялся и произнёс:

      – Благодарствую, Годимир Силович, за доброту твою, за заботу, что не оставляешь семью мою без своего покровительства. Вчерась сынок твой младший заезжал, привёз муки и масла. Звал меня к себе на мельницу работать. Да вот беда, потянул я спину, теперь ни согнуться, ни разогнуться не могу. Вишь, еле хожу… – Митрофан проковылял по горнице туда-сюда, хромая и подволакивая ногу, – Так что, прошу извиняться, никак пока не могу я ни в поле, ни на мельнице работать…

      Купец подошёл и похлопал его по плечу:

      – Это ничего, друг Митрофан! Может быть, оно и к лучшему – уж прости за слова такие – есть у меня к тебе просьба одна. Не совсем обычная.

      – Ну, не знаю даже… Смогу ли быть полезным с такой-то спиной…

      – Да