В объятиях Севера. Мирослава Крученкова

волосы и борода развивались, постепенно слипаясь от выступившего пота. Будучи старым он владел мечом не хуже своих спутников, а движения его были полны грации.

      Хёгни и Беренгар атаковали стрелами, пронзая налётчиков, прятавшихся в кронах деревьев. Применяли они и короткие мечи и рукопашный бой, которому были обучены в совершенстве. Хёгни клал противников на лопатки и тут же приковывал их к земле. Действовал он быстро, иногда суетливо. Кинжал танцевал в его руках смертельный танец, перерезая глотки врагу. Искусно избегал воин ударов неприятеля. Его стрелы – внучки ветра – разили нападавших метко и безжалостно.

      Один из дикарей налетел на Бронуэн и замахнулся над ней мечом, но Беренгар, выхватив из-за пояса кинжал, вонзил его в шею врага.

      – Прячься! Живо! – рявкнул старый воин перепуганной насмерть девушке, и та повиновалась.

      Бронуэн отползла за могучее дерево, спрятавшись в кустах подальше от кровавой резни. Но теперь она видела всё в красках, которыми рисовала смерть.

      Оскалившийся Юббе орудовал копьём, пронзая врагов и нанизывая их на остриё, точно куропаток. Вонзив древко в землю и опираясь на копье, он ногами отбил трёх нападающих, разбив им лица. Копьё стало частью его естества – с его помощью он с легкостью отбивал летящие в него стрелы и отражал удары мечей. Пожелавшего расколоть ему череп, Юббе оттолкнул, ударив ногами в грудь и, пока враг барахтался в грязи, насквозь проткнул жалом копья его искажённое злобой лицо. Но в этот момент его ударили дубинкой по голове, и скальд упал ничком на землю. Спасаясь от тяжелого меча недруга, он быстро перевернулся и, вскочив на ноги, впечатал мощный кулак тому в лицо. В подходящий момент он выхватил из мёртвого копьё и вскинул его, защищаясь. Но меч противника легко расколол оружие надвое. Казалось, Юббе ждёт неминуемая смерть, но он продолжил мастерски орудовать обломками копья. Молнией метался меж недругов, отбивая удары. Наконечник смертельным жалом вонзался в тела, а обломок древка с силой бил по лицам, превращая их в кровавое месиво.

      Одди «безносый», не смотря на торчащую из ноги стрелу, продолжал яростно сражаться, орудуя тяжёлой цепью. Он размахивал ею из стороны в сторону, разбивая головы врагам, ломая носы, дробя челюсти. Поражал в ноги неистовой силой, заставляя дикарей падать на землю. Этой же цепью он выбивал из рук нападающих мечи, ломал их луки.

      Старик Ингольв секирами разбивал черепа и кромсал нападающих, разрубая конечности, уродуя лица. Братья-неразлучники Тинд и Даг держали в обеих руках по два тонких кинжала с длинным лезвием. Они бились отчаянно, беспощадно вонзая клинки в глаза, шеи, грудь атаковавших их дикарей, пронзали им ноги и вспарывали животы. Траина ранили, полоснув вдоль лица. Гринольву сломали ребро, но он, не обращая внимания на боль, продолжал исступленно отбиваться. Старику Сигбьёрну отрубили кисть правой руки. Он увернулся от смертельного удара, взревев от невыносимой боли, и подняв меч другой рукой,