Медные пятаки правды. Евгений Мосягин

своей мягкой улыбкой ответил, что все само получится. И правда, все получилось, как нельзя лучше, но, разумеется, не само, а под руководством Костаса.

      Литовцы – народ не мелкий, но даже среди них Костас выделялся своим ростом. Блондинистый с правильными чертами свежего лица он часто улыбался и улыбка очень шла ему и украшала его. Он был спокойный и доброжелательный человек. И когда симпатичная девушка из какого-то управленческого отдела спросила у меня, «где Костик», я был приятно удивлен.

      – Скоро придет, – ответил я. – Только если мы говорим об одном и том же человеке, то его зовут не Костик.

      – Он сказал, что его зовут Костя, – приятной скороговоркой возразила девушка.

      – Нет, у него другое имя. Он же литовец, а у них имена и фамилии отличаются от русских.

      – А почему у вас на службе одни литовцы?

      – Не только литовцы. В наш батальон хотели набрать тунгусов, но у них очень узкие глаза и когда они смотрят на стену, то видят только узкое место, а это для нашей работы никак не годится.

      – Шутите, товарищ сержант.

      – Не сержант, а старший сержант.

      – Какая разница?

      – Да почти никакой.

      – Ну вот, видите. Так как же зовут вашего Костика? Только без шуток.

      – Хорошо, без шуток. Видите ли, литовские ребята при знакомстве с русскими девушками называют себя русскими именами. Только вашему знакомому Костику, я думаю, не следовало бы этого делать. У него очень красивое имя и фамилия. Костас Бонифастас Орла.

      – Ой! Только царей в каком-то древнем государстве так называли.

      – То-то и оно! Ничуть не хуже какого-то Костика.

      – Не хуже, – согласилась девушка и попросила меня, чтобы я еще раз назвал непривычное для нее имя.

      Я назвал. Девушка сказала, что она заболталась и что ей надо идти по делу. Она ушла и очень скоро снова появилась в коридоре, неся в руках толстую папку с бумагами. Остановившись около меня, шпаклевавшего участок стены, она вслух произнесла полное имя и фамилию Костаса.

      – Правильно? – спросила она.

      Я подтвердил, что правильно и очень похвалил ее. Она поблагодарила меня, сказала, что ее зовут Лена и ушла. Она очень понравилась мне и я подумал: «Дай, Бог, удачи тебе, Костас, хотя бы в этом случае».

      Одно за другим помещения управления электростанцией приобретали совершенно иной, чем прежде, вид, обновлялись, становились светлей и просторней. Служащие перемещались в них, освобождая другие комнаты. Похоже, что ремонт в МОГЭСе не производился с того самого времени, как было построено это здание.

      Я забыл о своем разговоре с Леной, как вдруг через несколько дней она подошла ко мне со словами:

      – Ваши ребята сказали, что вы художник.

      – Да что вы, Леночка. Какой же я художник? Солдату в армии не полагается быть ни художником, ни писателем, ни даже акробатом, в армии солдаты должны быть только солдатами.

      – Но мне Костас сказал, что