Синий апельсин. Елена Евгеньевна Хейфец

остановка закончилась, и поезд тронулся.

      «Как жаль, что этот рыжий Андрей появился и исчез. Как жаль! Славный такой. И взрослый. Этой разницы в десять лет она совершенно не почувствовала. Скорее наоборот: казалось, что это он старше. Никогда не встретимся больше. К чему было это «Увидимся»? Как он её может найти? Подумаешь – день проболтали, не закрывая рта. Ну и что? Просто случайные попутчики».

      Тося сидела за столиком, на котором красовались недоеденные бабушкины угощения, и тоска когтистой лапой сжимала сердце. За окном всё те же милые картины. Есенинские просторы, поля подсолнечника, лютики и ромашки, мальвы у хат и лохматые георгины в палисадниках. Красиво. Он здесь живёт. В этой красоте. Живёт хороший гармоничный человек с рыжими вихрами, ясным взглядом и ясными целями.

      Как жаль…

      В купе постучали.

      – Да-да! – ответила Тося.

      Дверь открылась, в ней стоял Андрей и улыбался.

      – Успела соскучиться? Только честно.

      Тося встала с диванчика.

      – Очень. Как же это? Ты же выходил.

      – Ну и что? Шёл и думал, какой я дурак! Только встретил тебя и расставаться. Зачем? Глупо. Успел вскочить в последний вагон. Я правильно сделал?

      – Правильно!

      Тося стояла рядом с ним и он был большим, высоким и сильным.

      – А ещё я подумал, что, наверное ты – Неизъяснимая!

      С этим у меня ещё будет время разобраться! – наклонился и прижал свои губы к Тосиному виску.

             / /

      МАМОНТОВА ПУСТЫНЬ*

            Сын Антонины Федя считался местным дурачком. Вначале рос нормальным мальчишкой, а когда ему стукнуло три года, попал с матерью в сильную грозу. Рядом с деревом, прятавшим их от непогоды, ударила молния, осушила, как говорят деревенские, позвоночник, и Федька онемел.

      Местный фельдшер объяснил, что от страха в голове что-то сместилось. Матери ничего, а Федька с тех пор только мычал. Он всё понимал, но стеснялся своего изъяна и был нелюдим. До сих пор на поляне стоит высокий обожжённый тополь, как памятник той беде.

      Пугался Федька всего: стукнет дверь или кто крикнет – забьётся в сарай, трясётся весь и плачет. Злые мальчишки часто специально его пугали, веселясь от души-то кошку, поднеся к уху, за хвост дёрнут, то уронят что-то или крикнут громко. Дети народ жестокий, с чувством сострадания незнакомы. С годами равнодушие к чужой беде может пройти, если душа к тому времени не зачерствеет окончательно.

      Федя хорошо слышал, поэтому в школу ходил. Отвечать на уроках ему не приходилось, и детям это казалось редкой удачей. Взрослый местный люд Федьку любил. Был он отзывчивым и добрым, бескорыстно выполнял любую просьбу. Мать его для заработка отведёт кому-нибудь дрова нарубить или огород вскопать – он работу выполнит, а денег не берёт, даже от тарелки щей отказывается, промычит что-то и прочь идёт.

      *пустынь – небольшой монастырь

            Антонина водила сына к бабкам – знахаркам. Бабки колдовали – мудровали, но результата никакого не было, говорили: «в срок не вошёл, придёт время – поправится». А когда он этот срок-то наступит? Время шло, а Федька всё оставался мычащим дурачком, избегающим людей.